На несколько секунд Россати онемел от шока. Потом в смятении громко захлюпал носом, а пухлое лицо превратилось в маску отчаяния. Решительно проигнорировав все это, Тиббет безжалостно продолжил:
— Я не знаю, что конкретно связывает вас с ней — через минуту, когда придете в себя, вы сами мне это скажете, — но совершенно очевидно, что у Хозера было что-то на вас. Какое-то доказательство вашей связи с делом Карони, и, скорее всего, он держал вас на крючке, угрожая уголовным преследованием. Вы поспешно покинули Рим, когда возникло это дело. Вы, никогда в жизни не стоявший на лыжах, купили отель в этом отдаленном месте и приложили все усилия, чтобы научиться говорить по-немецки и создать видимость, будто прожили здесь всю жизнь. Хозер, однако, выследил вас и с тех пор шантажировал. Едва ли вам доставляло удовольствие знать, что ваш отель используется как штаб-квартира для контрабанды наркотиков, не так ли?
Владелец отеля перестал всхлипывать и сидел, обхватив голову руками и являя собой воплощение безмолвного горя.
— Думаю, — уже более мягко сказал Генри, — пришло время рассказать все начистоту.
Россати помолчал еще некоторое время, потом, не поднимая головы, начал говорить:
— София, — произнес он дрожащим голосом, — бедняжка София — моя дочь.
Он запнулся, но продолжил:
— Имя она сменила, когда стала выступать на сцене. Ее мать умерла, когда Софии было всего десять лет. Мы почти нищенствовали… времена были тяжелые. И да, я благосклонно отнесся к тому, что граф Брандози стал проявлять к ней интерес, — вряд ли меня можно было винить за это. Поначалу я надеялся, что он женится на ней… клянусь.
— Насколько я помню, — вставил инспектор, — он уже состоял в браке, и в семье было семеро детей. Впрочем, давайте опустим этот сюжет. Итак, София стала отличным источником дохода. А потом новые друзья познакомили ее с наркотиками — кроме всего прочего. Я правильно излагаю?
Россати молча кивнул.
— Вероятно, вас использовали как посредника для доставки этой дури, — продолжил Генри, свободно импровизируя. К его несказанному удивлению, Россати снова кивнул. — И откуда вы ее получали? От Хозера?
Итальянец поднял залитое слезами лицо.
— Нет, нет! — воскликнул он. — Я ни сном ни духом не ведал, что он имеет к этому какое-то отношение. Я получал порошок у некоего химика. Каждый раз приходилось писать расписку. Потом моя бедная София умерла и…
— Была найдена мертвой, — уточнил Тиббет, — в летнем доме графа после особенно разнузданной оргии. Разразился скандал. Что произошло после?
— Хозер был ее врачом, — прошептал Россетти. — Он пришел проведать меня и был полон сочувствия. Это он предложил, чтобы я переехал сюда, подальше от всего. И даже одолжил мне денег на покупку отеля. А потом, в один прекрасный день, объявился здесь со всеми расписками, которые я давал химику. Стоило ему только отнести их в полицию — и…