— Кофе? Конечно, синьор. Сию минуту.
Кофемашина зашипела, забулькала и извергла в чашку вкуснейший дымящийся кофе. Ловко, словно бы одним движением, Альфонсо собрал на маленьком подносе чашку, крохотную баночку сливок и пакетик сахара и эффектным жестом выставил его на стойку.
— Итак, убийца найден? Бедный синьор ди Санти — все страшно сожалеют. Зачем он это сделал?
— Ай-ай-ай, — укоризненно произнес Генри. — Вы же прекрасно знаете, я не имею права говорить о деле с посторонними. В любом случае придется еще доказать, что он это сделал.
— Ах, англичане, всегда такие правильные, — просиял Альфонсо. — Помните, вы как-то спрашивать меня про американцев? Я тогда по глупости забыть: здесь было много американцев — в прошлом году, и в позапрошлом… Дамы, знаете ли, одинокие и очень богатые. Много денег для лыжных инструкторов. Дурак я, забыть совсем.
— Спасибо, Альфонсо, — с улыбкой сказал Генри. — А сейчас скажите мне еще кое-что. Вы ведь хорошо знали герра Хозера в лицо, правда?
— Покойного? Ну конечно. Он много раз сюда заходить.
— А не приходил ли он сюда на ленч в тот день, когда его убили?
— Нет, нет, синьор. Его багаж был здесь — я сам принять его у Карло. Но самого его не было ни разу в тот день, я уверен.
Бармен наклонился через стойку и доверительно произнес:
— Американские дамы очень любить Джулио — сын Марио, тот, что умер. Давать ему много денег.
— Не сомневаюсь, — сказал Тиббет.
— Все это знать, — добавил Альфонсо, как бы оправдываясь.
— Во всяком случае, теперь это знают все, — согласился Генри. — Пока, Альфонсо. Увидимся.
Потом он посетил маленькую автобусную станцию в центре деревни. В деревянном зальчике ожидания были вывешены расписания как автобусов, так и поездов. Инспектор внимательнейшим образом изучил их. Он выяснил, что один автобус отправляется в Монтелунгу без десяти минут двенадцать, а другой — в Имменфельд в двенадцать. Поезд отправляется в Имменфельд в половине двенадцатого и на обратном пути в Монтелунгу останавливается в Санта-Кьяре в двадцать минут первого, после чего пассажиры должны ждать какого бы то ни было транспорта до половины третьего, потому что наступает священный для всех цивилизованных стран двухчасовой перерыв на ленч.
Хотя мысль о предстоящих еще нескольких чашках кофе подряд и не радовала его, Генри добросовестно продолжил выполнение поставленной им самим задачи. Он побывал во всех кафе в деревне, в каждом задавал один и тот же вопрос и в каждом получал один и тот же ответ: в день своей смерти Хозер туда на ленч не приходил.
Раздувшись от кофе и чувствуя себя все более и более подавленным, Тиббет направился к следующему пункту своего назначения — магазину синьоры Веспи. Покупателей не было, и разговорить хозяйку не составило ни малейшего труда. Досконально обсудив состояние своей нервной системы, вызванное шоком от ареста Франко, невозможность заработать на жизнь при нынешней цене на салями, а также установившуюся превосходную погоду, синьора Веспи сделала паузу, чтобы набрать воздуха в легкие, и Генри воспользовался этим и сказал: