— Пьетро, — неожиданно спросил Генри, — Джулио вез в Австрию контрабанду по поручению Фрица Хозера, когда погиб?
В глазах молодого человека вспыхнул неподдельный страх.
— Нет, нет, — сказал он. — Нет, брат бы никогда не стал этого делать.
— Насколько я знаю, у него всегда были деньги.
— Энрико, он был очень востребованным инструктором.
— Более востребованным, чем все остальные? Чем вы?
— Да, конечно. Он был чудом. И таким красавцем. Все эти американки…
— Послушайте, — перебил его Генри, — мне прекрасно известно, что не было никаких американок. Джулио зарабатывал деньги по-другому, и вы должны были об этом знать.
— Нет-нет, Энрико. Вы глубоко заблуждаетесь.
— Увидим, — строго заключил Тиббет. — Ладно, сейчас вы можете идти.
Вернувшись в отель, Генри нашел Россати, ожидавшего его в холле с печальным видом.
— Увы, синьор Тиббет, боюсь, у меня плохие новости…
У Генри упало сердце.
— Что?! — выкрикнул он.
— Бедная синьора Тиббет… так жаль… так жаль…
— Эмми! — Генри похолодел. — Что с ней?
— Несчастный случай, синьор… Говорят, это был несчастный случай…
Но инспектор уже не слушал его, он несся по лестнице, перескакивая через две ступеньки, потом по коридору, словно за ним гналась тысяча демонов. Облегчение при виде Эмми, лежащей в постели и спокойно читающей книгу, было так велико, что он расхохотался.
— Ты находишь это забавным? — обиженно спросила она. — Могу тебя заверить, мне чертовски больно.
— Прости, дорогая. Я смеюсь над собой, потому что ударился в страшную панику, думал, с тобой произошло… нечто более серьезное.
— Разве Россати не рассказал тебе?
— Да я его и не дослушал. — Генри подошел к кровати и нежно поцеловал жену. — Расскажи сама.
— Ах, это была такая глупость, — сказала та. — Мы спускались по третьему маршруту, а это оказалось не так просто из-за напáдавшего снега. В общем, я сделала поворот на слишком большой скорости, свалилась и подвернула чертову щиколотку.
Она подняла правую ногу, демонстрируя распухшую и перебинтованную щиколотку.
— Видел бы ты эту картину: одна лыжа у меня отстегнулась и с рекордной скоростью помчалась вниз сама по себе, человек десять французов — за ней вдогонку, а я рухнула на острое ребро другой лыжи и на обе палки. Мой задний фасад теперь напоминает те решетчатые платформы возле пилонов подъемника, а болит еще сильнее, чем щиколотка.
— Бедная девочка, — посочувствовал Генри. — Как же ты добралась до отеля?
— В карете «скорой помощи», — не без самодовольства сообщила Эмми.
— В чем?
— Это то, что они называют салазками и на чем доставляют вниз травмированных лыжников, — объяснила она. — Надо признать, у них тут все прекрасно организовано. Меня закутали в одеяла и привязали — я ощущала себя египетской мумией. А затем меня на фантастической скорости спустили с горы головой вперед. Это было захватывающе.