— Что именно?
— Домашняя футболка и штаны.
— Секунду. — Снова отправившись в коридор, он вернулся со спортивной сумкой, которая также была в списке, и из ее недр тут же появилось желаемое. — Помочь?
— Нет, я сама. Полотенце влажное можно?
— Без проблем, — еще через минуту мне вручили и полотенце.
Выгонять из комнаты хозяина было не слишком вежливо, так что я обошлась просьбой отвернуться, которую он без пререканий выполнил.
Ну вот и все. Сняв платье и бюстгальтер, аккуратно положила их на пол, затем протерла кожу полотенцем, снова мысленно удивившись своей косорукости, и наконец надела голубую футболку и синие трикотажные штаны. Критично осмотрела «верх», констатировала, что выгляжу неприлично, но о запасном бюстике я как-то не подумала, а надевать мокрый желания не было.
— Слааф, я переоделась. Надо бы вещи прополоскать… — Все бы ничего, но я уже начала переживать о том, что не смогу допрыгать до ванной сама. — Донесешь меня до раковины?
— Не переживай, я сам.
— Вот уж нет! Еще мое белье ты не стирал!
— Не стирал, ты права. — Улыбнувшись, он вздохнул и покачал головой. — Ладно, идем. Какой у нас сегодня насыщенный вечер.
Да уж. Даже не поспоришь.
К счастью, стирка закончилась у нас без эксцессов, и через двадцать минут, когда Слааф все-таки забрал у меня вещи, в том числе и полотенце, чтобы развесить их в кладовке, где, как он сказал, была специальная растяжка для сушки вещей, мы вернулись в гостиную. Естественно, я передвигалась не сама, а у него на руках.
Пока мы пили, болтали, стирали, как-то неожиданно стемнело, и Слааф включил свет, но не во всей комнате, а лишь рядом с диваном, так что теперь мы оказались в романтичном полумраке. Накатила неожиданная неловкость, но тут он решил проявить инициативу и, подойдя к дивану, сел на него, так и не отпустив меня с рук.
На мой удивленный взгляд лишь широко и обезоруживающе улыбнулся, словно все так и надо было. А может, и правда, так надо?
— Еще вина?
— О нет, пожалуй, хватит, — со смешком отказалась я, чуть прищурилась, рассматривая его лицо, ставшее еще более «варварским» в вечерних тенях, помедлила, не решаясь приступить к более активным действиям…
Но любопытство было сильнее стеснительности и нерешительности.
— И все-таки, какой ты расы?
Отвечать он не торопился. Сидел, смотрел… И выражение лица у него при этом было очень странное. Недоверчивое и одновременно с этим чуть смущенное.
— Слааф?
— Я с предисловия начну, хорошо?
— Да, — слегка удивившись, я кивнула.
— Ты читала Толкина?
— Да, конечно.
— То есть знаешь, что кроме людей бывают и иные расы.