– И как же зовут сего лорда, и что за нужда привела его ко мне? – задал он вопрос, глядя мне в глаза.
– Моё имя Ренат Шер. Старуха Мирослава из села Соснового рассказала, что в этих местах живёт её учитель и только он может помочь нам в одном важном деле, – ответил я.
– Хм, – старик призадумался, – ну, проходи к избе, сядем, потолкуем, что за дело такое у тебя ко мне имеется. Как там ученица моя поживает?
– Так себе, – честно ответил я, – мужики деревенские совсем уважать перестали, я как в дом к ней зашёл, боялся, что потолок обвалится. Вот, приказал селянам избу ей новую выстроить.
– Это дело правильное, негоже, когда знахарь деревенский в развалюхе живёт. Опасно для тех, кого лечить будет, – покивал дедуля.
Мы как раз подошли к избе. Старик зачерпнул чашкой воды из ведёрка, напился. Рясу свою белую он повесил на крючочек у двери, там же поставил посох и, оставшись в одной свободной рубахе, штанах да лаптях – ну вылитый типичный крестьянский дед, только чистый больно и взгляд выдаёт. Чувствовалась в нём какая-то мудрость.
Старик присел на лавку у избы, махнул рукой на пень неподалёку, приглашая меня сесть. Фешшес-с уселся прямо на землю у огородика, а Аин устроилась рядом с ним, свернув хвост кольцами. Она сложила руки на груди и по всему её виду можно было сказать, что ей происходящее совершенно не нравится. Без оружия она чувствовала себя некомфортно.
– Так, почему, говоришь, ученица моя плохо поживает? – прищурившись, спросил дед.
– Проклята она, старик. И не вежливо это, беседу вести не представившись.
– Не представившись? – удивился он, как будто бы не услышав про проклятие, – так я ж думал ты знаешь, коль искал меня столь настойчиво. Беляк моё имя, отродясь было. А ты, стал быть, юный маг, тоже от чёрной магии страдаешь. Мирослава-то знает, помогать ей не стану, а тебе, видать, сказать забыла.
– Почему не станешь? Она же твоя ученица, – удивился я.
– Так не рассказала она тебе, видать, что женою Мстиславу была в своё время, дурёха несмышлённая, а когда тот понял, что секреты мои через неё выведать не сумеет, ушёл от неё, да проклял на прощанье, – спокойно сказал старик и продолжил, – я, хоть и добр по натуре, обещания держу крепко. Сказал – выберешь его, помогать тебе не буду больше.
– Интересно. И вправду, теперь её история обретает новые краски, – пробормотал я, – ты верно угадал, я тоже страдаю от проклятия. Уж больно Мстиславу не понравилась голова сына, прибитая на заборе в Сосновом, – видя слегка удивлённый взгляд Беляка, я поспешил пояснить, – он был казнён за убийство и предательство.