— Ты все испортишь!.. Ты обещал!
— Да-да! — шептал он, приходя в себя. — Не бойся!
Ему казалось, что стук его сердца слышат Егоркин с Лазаревой в своей палатке.
— Ой, что теперь Галька обо мне думает! Зачем я поехала!
— Ничего она не думает! — шептал Роман. — Зачем ты себя мучаешь? Мне больно, что ты так говоришь! Разве я тебя обижаю?.. Разве тебе плохо сейчас? Плохо?
— Хорошо…
— Ну и вот… Только и дела сейчас Гальке, как думать о тебе! Ей сейчас, может, в сорок раз лучше…
— Ну-да? Ей-то что… Ой, дура, какая же я дура! Зачем я поехала! — Ира неожиданно заплакала ему в плечо.
Он растерялся, зашептал:
— Ты что? Что с тобой?
Она успокоилась, вытерла щеки ладонью и уткнулась ему в грудь горящим лицом, говоря тихонько:
— Это я так… Все хорошо… Хорошо… Ты тут ни при чем… Я знаю, ты меня не обидишь!
И снова она была ласкова, и снова он терял голову, и снова напрягалась, шептала испуганно. Он приходил в себя, остывал, а потом повторялись сладкие мучения. Уснули они, когда стало светлеть на улице, лес зашевелился, зацвиркал, засвистел тонко птичьими голосами. Подробности этой ночи долго любил потом вспоминать Роман. Чудесная ночь! Богатая ласками ночь!
Слышно было, как забубнил что-то вполголоса Егоркин в своей палатке, как ему сонно ответила Галя. Роман слышал, как Иван вылез из палатки и проговорил:
— Эге, ну и спали мы! День в разгаре!
— Одиннадцать часов, — вслед за ним вылезла и Галя.
— Одиннадцать? — удивился Иван. — А тех не слышно!
— Спят…
— Эй, сони! Живые вы там? — заорал Егоркин.
Ира открыла глаза. Роман улыбнулся ей, снял волосы со щеки и поцеловал в темную полоску на верхней губе. Она подняла палец, предупреждая, чтобы он не откликался, и легла на его руку. Они смеялись тихонько, слушая, как Иван разговаривает с Галей о них.
— Не слыхать, — говорил Иван. — Может, они купаться убежали?
— Посмотри, как палатка замурована!
— Сколько можно дрыхнуть?
— А ты думал, что ты один мастак?
— Да, — засмеялся Иван.
Галя вдруг пискнула тихо и послышался шепот Егоркина:
— Полезли и мы в палатку?
— Пусти, пусти! — запищала Лазарева. — У меня все косточки болят… Отдохнуть дай! Пусти!
— Отпусти девку, нахал! — крикнул Роман.
Ира легонько ткнула его в спину: молчи, мол!
— Моя жена, что хочу, то и делаю! — откликнулся Иван. — А ну, вылазьте завтрак готовить. Баре! Разнежились… — И вдруг вскрикнул: — Ты куда?!
Галя, видимо, вырвалась из его рук, воспользовавшись тем, что он отвлекся, и побежала мимо палатки Романа к реке. Егоркин за ней. Донесся всплеск воды, за ним другой, более сильный, и радостный визг Гали.