Ира поднялась, села, наклонилась над Романом, посмотрела на него сверху, улыбаясь сомкнутыми губами. Распущенные волосы ее касались его груди, щекотали нежно и томительно. Она фыркнула вдруг носом, как ежик, когда сердится, и поцеловала тихонько в губы. Потом вскочила, взмахом головы откинула волосы за спину, присела на корточки перед входом, выставив ровный ряд позвонков, быстро расстегнула палатку, выскочила и побежала к реке, где барахтались Егоркин и Лазарева. Роман следил за ней, изнывая от нежности, и думал: «Все сделаю, чтобы ты была счастлива. Все, все прощать буду, что бы ни случилось! Нежить буду, лишь бы ты всегда улыбалась, всегда была ласковой, счастливой!»
Роман на четвереньках выполз из палатки. Сел возле входа. Голова у него кружилась. Он с жадностью вдыхал свежий запах воды, нагретой солнцем травы, дыма. Неподалеку на берегу за деревьями расположились с палатками три семьи с маленькими детьми. Голоса их хорошо были слышны. Они жгли костер, готовили обед. Ветер доносил запах дыма, шевелил волосы Романа. А с другой стороны слышались с пляжа крики, смех отдыхающих. Где-то рядом вдруг громко и тревожно цвиркнула птичка. Палубин повернул голову на звук. Трясогузка пронеслась низко над землей, взлетела на сук дуба, к толстому морщинистому стволу которого была привязана за один угол палатка. Птичка устроилась на суку возле узла, наклонила голову с черной шапочкой и взглянула на стоявшую по колено в воде Иру. Она плескала на ноги воду, освещенная снизу отблеском прозрачной воды, а сверху синевой неба, трясогузка весело и одобрительно цвиркнула и дернула длинным хвостом, словно намереваясь взлететь, но осталась на суку. Егоркин, удирая по мелководью от Гали, плеснул на бегу водой на Иру. Та ойкнула и выскочила на берег. Птичка испуганно взмахнула хвостом, пискнула, сорвалась с дуба и, непрерывно цвиркая на лету, скрылась за деревьями.
Роман, улыбаясь, поднялся, взял суковатый хлыст, прислоненный к стволу дуба, подтянул к себе веревку с короткой палкой крестом на конце. Вчера, когда они устроились под дубом, нависшим над водой, Палубин вспомнил, как он летал на веревке над оврагом возле железного моста, и привязал веревку к толстому суку. Роман ухватился за концы палки и оттолкнулся от берега. Мелькнули внизу Ира, Галя, Иван, который крикнул ему что-то веселое. Вчера, когда натянутая веревка выносила Романа или Ивана, как маятник, вверх и останавливалась в верхней точке, готовясь вернуться назад, они отпускали палку и летели в воду, но сейчас Палубин не отцепился и понесся назад к стволу дуба, подлетев к нему, оттолкнулся ногами и снова понесся над водой. Услышав неожиданный сигнал автомобиля, он оглянулся на лету, выпустил палку и ухнул в воду. Вынырнул, увидел, что Иван и девушки поднимаются к палаткам, возле которых остановились «Жигули» темно-вишневого цвета, и поплыл к берегу.