— Сказали мне, что ты сына с бабой привезла, — проговорил своим хрипловатым голосом дядя Ванька, закрывая дверь.
Иван взглянул на Галю, поднимаясь навстречу дяде, не обиделась ли она, что ее бабой назвали, но Галя улыбалась приветливо.
— Как же ты так, а? — Шагнул дядя Ванька к Ивану. Лицо его сморщилось, глаза повлажнели.
Егоркин обнял его, наклонился, поцеловал в колючую щеку. Дядя Ванька тоже поцеловал его мокрыми губами и повторил горестно:
— Как же ты так, а?
— Женился, что ль? — спросил Иван и подмигнул Гале. Она улыбалась еще шире.
— Женился, это хорошо! Ногу-то, а?
— А что ногу? — притворно удивился Иван. — А это что? Э-эх! Тра-та-а-т-та-та-та, трата-ата-а-та-та! — запел он, заприплясывал, застучал каблуками, пятясь к кровати и ничуть не прихрамывая.
— Ему все нипочем! — засмеялась мать. — Голову потеряет, скажет — новая вырастет!.. Садись, кум, к столу, посиди! — начала собирать на стол мать.
— А у меня, Ванек, ноги отказывают, — дядя Ванька опустился на табуретку у двери к столу. — Ползком полозею!
Галя поднялась помогать матери. Дядя Ванька поглядел, как она носит посуду от судника к столу, и сказал:
— Ладную ты девку отхватил, Ванек! Ладную! Я специально смотрел — встанет она помогать матери, ай нет? Встала… Хорошая хозяйка будет…
Ивану похвала его жены, с одной стороны, была приятна, а с другой — неудобно было, не обидится ли Галя такой деревенской непосредственности. Он не знал, что у Гали радость и покой были на душе с тех пор, как она вошла в избу, так отличающуюся от московской квартиры, услышала голос дяди Ваньки. Слова его о себе она принимала естественно, как единственно правильные. Так и нужно жить, открыто, ничего не скрывая, не тая от людей. Что думаешь, то и говори! И ничего не дрогнуло, когда дядя Ванька заговорил о бывшей девчонке Ивана, только сочувствие появилось, сожаление, что она так себя повела.
— …хорошая хозяйка! — говорил дядя Ванька. — Молодец, Ванек! Так и надо! А тутошняя твоя невеста (Иван нахмурился: зачем, мол, вспоминать о ней при Гале) Валька Пискарева — черт! Пьеть!
— Как?! — удивился Егоркин.
— Страсть как! Мать-то ее самогон гонить… Каждый день на столе… Зятек, друг твой Петька, нахлещется, и она подрядок с ним… Слышь, кума, — повернулся дядя Ванька к сестре, смеясь. — Вчерась иду я с коровника. Темно уж, а они нажрались и песняка на крыльце режут!.. — Дядя Ванька снова повернулся к Ивану. — Из доярок Вальку поперли… Напилась, коровы орут недоеные… А у Петьки права отобрали и машину тоже… Теперь празник у них. Каждый день празник… А Петькина мать-то совсем спилась. Все. Пропала!.. Зимой Васька (отец Петьки) выкинул ее голую в снег, пусть замерзает!..