— А тебе сколько осталось в цехе быть?
— Я буду наведываться непременно… Родной цех забывать не собираюсь.
За столом Люся спросила с улыбкой у мужа:
— Ну как, нахвастался квартирой?
Видно, ей тоже был приятен разговор о том, что у них хорошо все устроено. Была она в розовом в полоску ситцевом платье. Волосы распущенные вились до плеч. Маленькая челка, закрывающая половину лба, спокойное доброе лицо.
— А вы от завода получали ее? — спросила Галя.
— Девять лет в очереди выстояли… Четвертый год живем… — ответил Маркин.
— Да-а! — удивился Иван. — А сколько же ты на заводе работаешь?
— Семнадцать лет отбухал… Я на нем, как и ты, с восемнадцати!
— Тридцать пять лет вам, значит, — сказала Галя и обратилась к Люсе. — Простите, а вам сколько?
— Тридцать три…
Иван с Галей переглянулись и засмеялись. Иван объяснил:
— Галя сегодня говорила, что мы квартиру лет через двенадцать получим, по тридцать одному году нам будет… Она уже старухой станет… Я счастлив буду видеть ее такой старушкой в тридцать три! — улыбнулся Иван, глядя на Люсю.
— Он у меня в дворники собрался, квартиру зарабатывать! — кивнула Галя, смеясь, на Ивана.
— И пойду! — упрямо заявил Егоркин.
— А ты у Гали прописан? — спросила Люся.
— Нет… В общежитии…
— Сначала надо постоянную прописку получить, а потом в жэк идти… А так вас и в комнату временно пропишут обоих, по лимиту. Если идти в жэк, то лучше Гале, техником-смотрителем… Квартиру быстро заработаете… Она москвичка!
— Техником? — спросила Галя. — А что они делают?
— Наряды рабочим раз в месяц закрывают да квартиры принимают, когда кто переезжает… Болтаются без дела да лясы точат!
— А квартиры им сразу дают?
— Вроде бы сразу… Да вы узнайте сами! Зайдите в любой жэк…
Иван вспомнил, что Таня, жена Пети Антошкина, работает техником в жэке. У них служебная квартира. Антошкин говорил об этом, когда они встретились в деревне. Петя грустный был, подавленный, сказал, что страшный материал везет в газету. Не думал раньше, что в наше время может быть такое. Средневековье! Всплыли в памяти слова Антошкина: «Мы говорим, человек рожден для счастья, но не догадываемся, что жизнь наша — блуждание в зарослях в поисках дороги к счастью. Никто не знает, в какой стороне эта дорога. И кружимся мы в зарослях, блуждаем, ветки хлещут по лицу, падаем, набиваем синяки да шишки… Выбрались на тропинку, широкая, много людей протопало по ней. Радуемся — на верном пути, вот-вот выберемся на дорогу, большую дорогу к счастью. Торопимся, бежим, спотыкаемся, а тропинка все уже, все неприметней, глядишь, и исчезла. И опять вокруг одни заросли. И снова кружим, кружим, кружим».