Цигун и жизнь, 1993 № 05-06 (Журнал «Цигун и жизнь») - страница 47

В процессе вхождения Дорже Дракдена лицо медиума сначала принимает совершенно безумное выражение (момент отделения его духовного тела от тонкого и физического тел). Затем оно раздувается, глаза выкатываются. Дыхание становится учащенным, со свистом и внезапно почти прекращается (в этот момент тесемки шлема завязывают узлом настолько туго, что обычного человека это удушило бы). Примерно в это время происходит окончательное вселение Дорже Дракдена в тело медиума, которое буквально на глазах увеличивается в размерах.

Затем он начинает ритуальный танец (в обычном состоянии монах в столь тяжелой одежде, около 50 кг, еле передвигается). После этого начинается сложный ритуал общения божества с Далай-ламой. При этом буквально ощущается, что тело медиума переполнено энергией божества, двигается легко, как пушинка, с огромной скоростью.

После того, как Дорже Дракден оканчивает говорить и делает завершающее подношение, он уходит из тела медиума, которое цепенеет и буквально валится с ног. Тут же помощники развязывают узел шлема, иначе медиум может задохнуться.

Как правило, все советы оракула оказываются очень точными. Более подробно об этом ритуале можно прочесть в автобиографии Далай-ламы "Свобода в изгнании", изданной недавно на русском языке

К. В. Асмолов

Два или три года назад, еще до нашего отъезда в Республику Корея на годичную языковую стажировку, московский рынок был буквально наводнен несколькими вариантами буклетов с изображением монады инь-ян и надписью "Гадание по КНИГЕ ПЕРЕМЕН". На одном из них даже значилось "Китайская настольная игра "И цзин". Не обошли ее вниманием и многие научно-популярные журналы. И когда в Сеуле я стал посещать лекции в международном буддийском просветительском центре Lotus Lantern ("Лотосовый светильник"), среди них был и цикл лекций по "Книге Перемен" (кит. "И цзин").

Читал лекции Дэвид Мэйсон, считающийся одним из наиболее крупных современных специалистов в этой области. Из своих тридцати с небольшим лет тринадцать он занимается изучением "Книги Перемен", чуть меньше живет в Корее и в настоящее время является профессором университета Чхунчхон.

По мнению Мейсона, вкратце общие представления большинства людей об этой книге можно охарактеризовать так: почти все что-то слышали о ней, но толком никто ничего не знает. И для того, чтобы приблизиться к пониманию "И цзина", надо знать историю создания этого текста.

Началась она с распространенной не только в Китае шаманской практики гадания на лопаточных костях животных или панцире черепахи. Искомый ответ на вопрос определялся по рисунку трещин, образовавшихся на их поверхности после обжига. Именно тогда, почти за четыре тысячи лет до наших дней, появились первые попытки систематизации этого мантического знания. Проводились они пока на достаточно примитивном уровне: сплошная линия считалась "твердой" и обозначала стабильность, неизменность; прерывистая — "мягкой", обозначающей податливость, переменчивость. Затем эти категории расширились до понятия твердого и мягкого естества Природы вообще. А с понятиями инь и ян, через которые сейчас их раскрывает большинство исследователей, китайская традиция связала их только незадолго до нашей эры, более тысячи лет спустя.