– Вечером все вещи будут с тобою, Жюльетта. Ничего не забудем…
Несмотря на эти утешительные слова, Жюльетта, покидая палатку, еще раз обернулась в темноту, как Эвридика в аид.104
Показался контр-адмирал в сопровождении адъютанта и одного из младших офицеров. Его предупредили, что приближаться к выздоравливающей не следует. Эпидемия на Муса-даgе весьма опасного свойства. Но командующий эскадрой был отважным человеком, у которого предостережения обычно вызывали противоположную реакцию. Четким шагом, как бы подчеркивающим его молодцеватость, он приблизился к Жюльетте и поцеловал ей руку.
– И ваша доля, мадам, как француженки, как иностранки, в страданиях и деяниях на этой горе велика. Позвольте мне поздравить вас с благополучным окончанием всех бед.
Исхудавшее лицо Жюльетты стало томным.
– А Франция, мосье?
– Франция переживает тягчайшие времена, однако надеется на милость господню.
Состояние Жюльетты, должно быть, тронуло старого моряка. Он взял ее исхудавшую руку в обе свои:
– Знаете, дитя мое, вполне возможно, что я не впервые вижу вас… Но тогда вы были еще совсем крохотным существом, а я гостил у ваших родителей, тогда еще молодоженов… Хотя я и не состоял с вашим батюшкой в тесной дружбе, но мы с ним в наши юные годы входили, так сказать, в один и тот же круг…
Жюльетта чуть не зарыдала, но вместо плача получилось какое-то беспомощное бормотание.
– …Разумеется… дом после папиной смерти продали… мама… мама живет теперь там… Ах, как же эта улица называется?.. Вам ничего о ней не известно?.. Но моего свояка вы ведь должны знать… он служит в министерстве морского флота… в высокой должности… Как же его зовут?.. Голова моя… Коломб, ну конечно же – Жак Коломб! Вы, конечно, знаете его… С сестрами я вижусь редко… Но как только я опять буду в Париже, я, конечно, повидаю всех друзей и подруг, как вы считаете?.. Вы меня отвезете в Париж?..
Жюльетта покачнулась. Адмирал поддержал ее. Габриэл бросился в палатку и вынес складной стул. Больную усадили. Однако, несмотря на приступ слабости, болтливость ее не утихала. Возможно, она чувствовала себя обязанной поддерживать разговор. Но болтовня делалась все более вымученной, в ней появилось что-то попугаеобразное. Она называла все новые имена, как ей казалось, каких-то общих знакомых. Речь ее перескакивала с одного на другое без всякой связи. Контр-адмиралу стало явно не по себе. В конце концов, он подозвал младшего офицера:
– Вы позаботитесь обо всем, мой друг… и будете сопровождать мадам… «Жанна д’Арк» корабль военный, а на военном корабле вы не найдете должного комфорта. Но мы предпримем все необходимые меры, чтобы путешествие было вам приятно, дитя мое…