Турецкий наблюдатель лежал лицом вниз в луже собственной крови, стекающей из затылка подобно грунтовым водам, бьющим из свежепробуренной скважины. Маленькие красные речки разливались по спутанным волосам человека. Хреновая смерть. Уокер оглядел лица людей, стоявших рядом с ним, и понял, что все чувствуют примерно то же самое. Мериам сделала это, чтобы спасти жизнь Уокеру – а возможно, и всех остальных, – но все равно случившееся казалось непостижимо жестоким. И такая жестокость не могла исходить от Мериам.
«Ты хотел во что-то верить. Верь в меня», – шептал ему демон.
Уокер поднял глаза на Каллиопу и посмотрел прямо в объектив камеры. Затем указал на нее пальцем. В смысле, не на камеру, а на саму Каллиопу.
– Ты должна удалить все, что сейчас наснимала. Вообще все.
Каллиопа ничего не ответила, поэтому Уокер повернулся к Мериам. На записи запечатлено, как она убивала Зейбекчи. Если видео посмотрит кто-то из непричастных, то он ни за что не поверит, что внутри турка сидел демон, и Зейбекчи был им одержим. Никто из тех, кто не бывал внутри ковчега, не поймет, каково это – быть запятнанным этим злом, чувствовать его на своей коже, ощущать его вкус и вдыхать зараженный им воздух.
– Позже обсудим, – ответила Мериам. – Когда поймем, с кем мы на самом деле разговариваем.
Уокер огляделся. Он стал внимательно присматриваться к лицам, наблюдать за глазами людей, переваривающих слова Мериам. Осознание приходило к ним не сразу, но оно приходило. Первой поняла Ким, затем Хакан. Он видел, как хмурились их брови и сужались глаза по мере понимания, как они по очереди отводили взгляды от трупа и начинали – так же, как и Уокер – смотреть то на других, то в проход, задаваясь вопросом, куда же подевался демон. Как верно заметила Мериам, умер только Зейбекчи. Но та сущность, которая подчинила себе его (а до этого – Адама), по-прежнему оставалась с ними.
Ни один человек здесь не был похож на одержимого. Ни одно лицо не выдало себя дикой жестокой усмешкой и взглядом древних, все понимающих глаз. Но Уокер уже достаточно хорошо знал противника, чтобы понимать – прятаться демон умеет.
Уокер кивнул Мериам. Это был знак молчаливого признания, что он разделяет ее тревогу.
Мериам выпрямилась, все еще сжимая в руке окровавленный топор.
– Мне хочется расплакаться. Хочется закричать. Но я отложу свои потребности на потом – пока не удостоверюсь, что эта сущность больше никого не убьет.
– Вы… вы уверены? – спросил кто-то робко.
Оливьери хрипло и нервно рассмеялся.
– Шутишь? Уверены ли мы… Ты только что все видел собственными глазами.