Они покидали ковчег группами по три-четыре человека, следуя вдоль веревочных перил к скальной площадке, которую Хакан определил как вполне безопасную. Там, метрах в тридцати отсюда к западу, среди лежащих глыб уже скопилось несколько добравшихся групп. Хакан инструктировал их о том, как действовать дальше. С помощью шипов кошек следовало цепляться за снежный покров носками сапог и не терять надежную опору. Таким образом, соблюдая осторожность, предстояло спуститься примерно на тысячу метров, после чего путь станет менее крутым и дальше можно будет просто идти пешком. Холодный воздух и резкие порывы ветра несколько усложняли задачу, но, побыв в гуще метели некоторое время, Уокер понял, что все не так страшно, как казалось.
«Время», – снова подумал он.
Нужно пройти как можно дальше вниз по склону до наступления темноты. Из-за метели было сумрачно, но когда настанет вечер, станет совсем темно, температура резко упадет, и идти дальше будет очень опасно. Ручные фонарики в такую погоду им вряд ли чем-то помогут. Все записи и собранные образцы он оставил в пещере, но по этому поводу совершенно не переживал. Отчет для DARPA он легко напишет по памяти, главное – добраться до подножия Арарата живым.
– Быстрее, святой отец! – поторопил он. – Надо поднажать.
Держась одной рукой за направляющую веревку, другой он стал толкать в поясницу отца Корнелиуса. Священник полз на коленях точно так же, как Уокер, но выглядел гораздо более измотанным. Выемки в снегу, продавленные коленями и ступнями дюжины человек, прошедших ранее, растянулись протяженной дорожкой. Впереди, пригнувшись к горе, стояла на коленях Ким Сон и терпеливо за ними наблюдала. Она выглядела уверенной в своих силах, но Уокер не мог похвастаться тем же.
– Отец, – сказал он снова.
Балаклава и кружащийся снег слегка заглушали слова. Но морозец щипал лицо даже сквозь ткань.
– Я делаю что могу! – раздраженно фыркнул отец Корнелиус. – Я же старик, Уокер!
– Если хотите стать еще старше, то придется немного поднажать!
Священник неразборчиво проворчал и стал живее перебирать коленями. Но через минуту он вдруг выругался и встал в полный рост, топнув ботинками.
– Отец, не думаю, что так…
– У меня колени разваливаются, – перебил отец Корнелиус. – Если будем продолжать в том же духе, то я далеко не уйду.
Уокер даже не стал объяснять, сколько еще работы предстоит его коленям. Священник либо сможет, либо нет. Если бы существовала возможность погрузить его на какую-нибудь самодельную волокушу и спустить с горы в таком виде, то они, безусловно, так бы и поступили. Но у отца Корнелиуса имелась собственная гордость, и Уокер не хотел подрывать ее в самом начале пути.