– Я укладывала Пенни, сэр. – Молли вытянула шею, чтобы заглянуть в мешок, но хозяин закрыл его ещё плотнее. – Выглядит тяжёлым. Давайте я вам помогу.
– Н-н-не надо. Я с-с-сам. Не н-н-напрягайся.
Бертран Виндзор никак не мог попасть ключом в замочную скважину, дважды уронил его. Наконец он запер дверь и вытер пот со лба кончиком ночного колпака.
– Ну вот и слава богу! – довольно сказал он, демонстративно зевая. – День был длинный. И у тебя тоже. Не пора ли нам спать? – «Нам» мистер Виндзор произнёс с такой интонацией, что Молли поняла: идти спать пора ей.
Как бы ей ни хотелось заглянуть внутрь мешка, сегодня на это шансов нет.
– Доброй ночи, сэр, – попрощалась она и поклонилась, потом развернулась и пошла вниз по лестнице, освещая себе путь лампой.
Под окном комнаты её ждал Кип, замёрзший и усталый. На его вопрос «Почему так долго?» она пробормотала, что доделывала дела, и пообещала завтра дать ему на завтрак двойную порцию. Они оба молча переоделись ко сну и залезли в постель. Им двоим, знавшим друг друга лучше, чем самих себя, не нужны были слова.
Кип сопел рядом, а Молли вспоминала встречу с мистером Виндзором. Как же он удивился, наткнувшись на неё в холле! Нет, не просто удивился – он по‐настоящему испугался…
Посреди ночи Молли внезапно проснулась. Руки дрожали, вся она была в холодном липком поту, во рту пересохло. Молли попыталась прийти в себя. Ей просто приснился страшный сон – всего лишь сон. Этот сон не был новым: он повторялся каждую ночь с тех пор, как они приехали сюда. Мама и папа держат её за руки и опускают в бушующую пучину. Молли плачет, вода уносит её, а родители исчезают в темноте. Но с каждым разом сон становился всё страшнее. Сегодня волны на воде напоминали холмики возле особняка Виндзоров, сверкавшие в небе молнии – чёрные узловатые корни, а лица у родителей были мертвенно-бледные.
Молли села на постели. Глаза привыкали к лунному свету. Кип ворочался, кашлял во сне: кажется, его тоже мучил кошмар. Он захныкал, тяжело задышал – явно пытался избежать какой‐то угрозы. Молли хотела было его разбудить, но подумала, что плохой отдых лучше, чем совсем никакого. Поэтому, убрав с его потного лба прядь волос, прошептала:
– Борись, братишка!
Раздался скрип. Дверь в комнату почему‐то оказалась приоткрыта, хотя Молли запирала её на ночь. Девочка завернулась в одеяло и на цыпочках прошла к двери по холодному полу. Тихо затворила её и прислонилась к ней спиной, пытаясь унять внутреннюю дрожь. Убрала за ухо выбившуюся прядь: в волосах что‐то запуталось. Сухой лист.