Новости о прошедшем бое и действиях русских добровольцев стали основным обсуждаемым событием в среде жителей европейских концессий, и потому узнать из первых рук все мельчайшие подробности сражения желали многие. Правда, к немалому огорчению сотен, если не тысяч людей, члены экипажа «Полярного лиса» не выразили какого-либо желания пообщаться с представителями местного высшего общества, а, едва успев загрузиться припасами, покинули Шанхай, оставив после себя немалое недоумение офицеров немецких, французских, английских и американских стационеров. Лишь командир и старший офицер «Разбойника» удостоились личной встречи с офицерами минного крейсера, в течение которой им был передан запечатанный пакет с наиболее полным докладом о прошедшем бое и аналитической запиской, составленной совместно Иенишем, Протопоповым, Лушковым и Зариным.
Вот только никто не обратил внимания, что на борт «Полярного лиса» так и не вернулся один член его экипажа, отличавшийся от всех прочих отсутствием даже подобия на военную выправку. Удовлетворивший свое любопытство в первом же сражении Иван осознал, что военно-морская служба конца XIX века все же не его призвание, и остался в Шанхае в качестве координатора и доверенного лица. Ему же предстояло конвертировать почти шесть с половиной тонн серебра и небольшое количество японских йен в более удобную в хранении и надежную валюту ведущих стран мира. А где, как не в Шанхае, имелись возможности по проведению подобной финансовой операции? Разве что в Гонконге. Но до него надо было еще добраться, да и находиться на территории, принадлежащей Англии, не было никакого желания, во избежание, так сказать, возможных эксцессов.
Помогали же устроиться новому жителю Шанхая родственники господина Цуна, что не пожелал оставлять борта «Полярного лиса» после получения своей немалой доли с первого заработка, и десяток матросов с крейсера «Разбойник» одним своим видом отгоняли любителей халявы от интеллигентного вида молодого человека, что принялся оперировать весьма немалыми средствами.
Тем временем, пока китайский флот пытался зализать раны, безвылазно сидя в Люйшунькой, а менее прочих пострадавшие японские крейсера расползлись по Желтому морю либо стерегли свои транспорты, оставаясь близ устья Тэдонган, откуда открывался прямой путь к столице Кореи, «Полярный лис» держал курс к бутылочному горлышку в снабжении японских войск и флота. Пролив шириной в три десятка миль, разделявший континентальную Корею с островом Квельпарт, виделся идеальным районом для охоты на транспорты снабжения. Не надо было рыскать по бескрайним морям и океанам или лезть непосредственно к берегам Японии, сжигая тонны столь нужного угля, который постоянно приходилось брать в перегруз, чтобы не забегать на бункеровку каждые три дня. От рейдера требовалось лишь одно – добраться до места назначения и немного обождать, пока жертва сама не придет прямо в руки.