Пляж был пустынным.
Вот и стол, все еще уставленный тарелками с остатками еды, бутылками, фужерами, рюмками. В салатнице скучал недоеденный салат. В фарфоровой креманке таяло мороженое.
– Стас! – завопил он. – Стас! Костров! Где вы?
Возле стола валялась ваза из-под фруктов, в которую Роман агитировал всех сложить контрольные браслеты. Сейчас она была пуста. Они ушли и забрали их. И его браслет – тоже.
«Они видели, как я вышел. Но никто не заметил, когда вернулся».
Продолжая выкрикивать имена друзей, с бешено колотящимся сердцем Алекс побежал к бунгало, в отчаянной надежде увидеть всех там. Ни в одном из домиков свет не горел, но лампочки и новогодние гирлянды, развешанные всюду, освещали все кругом, и Алекс ясно видел то, в чем боялся признаться себе. Он бегал от одного бунгало к другому, распахивал настежь двери, заглядывал в внутрь, звал, кричал, срывая связки, не замечая, что уже охрип.
Нигде никого. Никого, кроме него, на острове не было.
Они ушли и бросили его здесь одного.
Нет… Нет. Такого не может быть!
Алекс стоял на пороге своего бунгало, того самого, где они недавно ссорились с Алиной, и его вдруг осенило.
– Сколько сейчас? – спросил он вслух сам себя.
Что он тут носится, как дурак?! Портал закроется в восемь – может быть, еще не поздно! Он понятия не имел, должен ли Портал пропадать после того, как посетители покидают Зону, но, если Портал еще открыт, он успеет проскочить.
Не успев задуматься о том, что уже слишком темно для восьми вечера, Алекс снова бросился на пляж, побежал в ту сторону, где прежде в жарком воздухе серебрилось «зеркало».
Слава Богу, оно на месте, с облегчением выдохнул Алекс, но тут же его обдало холодом: он понял, что Портал стал выглядеть иначе. Видимо, надежда была напрасной – сейчас уже намного позднее восьми вечера.
Замедлив шаг, Алекс осторожно приблизился к Порталу. «Зеркало» уже не было дымчато-искристым, похожим на расплавленное серебро (он понятия не имел, так ли оно выглядит, на сравнение казалось подходящим). Теперь «зеркало» не переливалось, не трепетало – скорее напоминало белесый сгустившийся туман.
Оно сломалось, перестало работать, пришло Алексу на ум. Как и все на острове Бару. Он оглянулся по сторонам, ища подтверждения.
Разве прошлой ночью здесь было так холодно?
Разве песок был таким вязким, скорее уж похожим на мокрую глину?
Разве звезды были тусклыми, а луна – словно бы нарисованной неумелой детской рукой?
Океан больше не источал запаха свежести, да и сам воздух казался тугим, давил на грудь – или это только казалось?
«Зона исчезает. Все здесь портится, и если я тут останусь, скоро мне будет нечем дышать!»