– Лето закончится, придет осень, а за ней зима…
– Я не про то.
– Ну, если тебя интересует положение дел в мире вокруг нас, то Кумшацкий удержит Дербент и Баку, дождется подхода калмыков Даяра и всыплет персам по первое число. Потом персы решат заключить мир и наши атаманы сдерут с них все, что можно.
Девушка ударила своими маленькими кулачками меня в грудь и сердито посмотрела снизу вверх.
– Не придуривайся! Что станет с нами?
Утонув в синеве Аленкиных глаз, я улыбнулся как можно мягче и, погладив девушку по голове, постарался стать серьезным.
– У нас все будет хорошо, солнышко. Мы поженимся по старым обычаям, выйдем на майдан, и войсковой атаман объявит нас мужем и женой. После этого свадьба и переезд в наш дом.
– Какой дом? – удивилась Алена.
– Оба-на, проболтался, – сказал я.
– А ну говори!
В грудь снова ударяет почти невесомый кулачок, синие глаза смотрят требовательно, и мне ничего не остается, как капитулировать и объясниться:
– Для нас отведена земля в верховьях Кагальника невдалеке от Поздеевского хутора, и там будет стоять наш городок.
– Почему именно там?
– Рядом с нашими владениями расположено поселение, где проживают такие же, как и мы, носители Старой Крови. По понятным причинам, внимание к этому месту привлекать нельзя, но и без присмотра его оставить будет глупостью. Вот поэтому мы будем жить не просто так, а в крепости, которая прикроет наше пограничье и тех, кто близок нам по крови и духу. С одной стороны это обязанность, а с другой нам с тобой есть, чем заняться, и мы получаем почти полную свободу во всех своих действиях.
– А может быть, в Царицыне останемся?
– Нет. Все решено, и раз уж я стану твоим мужем, слушайся меня будущая жена и не прекословь, а то по «Домострою» жить станешь.
– Конечно-конечно, дорогой.
Ласковый голосок коварно успокоил меня, а острые коготочки прошлись по спине.
– Ой! Ты что творишь!?
– Показываю, что женщина тоже человек, и тоже имеет право голоса.
– Феминизм подкрался неожиданно, но я не сдамся.
Закрыв ротик любимой поцелуем, я не дал ей высказаться, и нас снова завлекла любовная игра. А затем все по новой, купание, разговоры и одевание. Алена облачилась в свой ладный светло-зеленый охотничий костюмчик, который подчеркивал все ее достоинства. А я был в обычном наряде, легкая рубаха, кафтан в скатке, шаровары и сапоги. На венгерской портупее шашка, кинжал и пистолет, в сапог еще один клинок, а на грудь, скинутый перед любовной игрой амулет с духом предка.
– Лют, а что это?
Невеста прикоснулась к амулету и прислушалась к себе. Лицо девушки приняло задумчивое выражение, а я убрал ее ладонь с диска и сказал: