Алексей Петрович отошел от раскрытого настежь окна, откуда он наблюдал за плацем, где происходил развод караула. После чего вернулся к столу, подле которого расположился Суворов и, взглянув на карты, продолжил:
– Так вот, к чему я этот разговор о детях завел, Иван Григорьевич. Поступила ко мне коллективная жалоба от учащихся Школы Математических и Навигацких Наук, которая в помещениях Сухаревой башни находится. Жалуются отроки на голод и холод, мздоимство и суровые наказания со стороны своих учителей и наставников. Поэтому сейчас там люди Федорова работают. Но не в этом дело. Жалоба от учеников натолкнула меня на мысль учредить Кадетский корпус, где бы на полном пансионе обучались дети офицеров и дворян, начиная с семи лет. А помимо этого при всех полках и гарнизонах необходимо открыть школы для мальчишек из простых слоев населения. Еще отец мой насчет этого думал, но война, опустошение казны и многие авантюры, в которые он ввязывался, не дали осуществить сию добрую задумку, а я попробую. Как думаешь, получится?
Генерал задумался, облокотился на стол и ответил:
– Это возможно, хотя поначалу будут сложности с отбором достойных учителей. Кадров хороших мало.
– Вот и я думаю, что потянем мы это дело, а с преподавательским составом, по крайней мере, для Кадетского корпуса, проблемы не вижу, об этом ты и Тверитинов позаботитесь.
– Ну, лейб-медик, понятно, вокруг него все самые умные люди государства сейчас собираются. А от меня какая польза?
– Ты имеешь вес среди русского офицерства и сможешь найти хороших военных преподавателей. Не этих, кто шагистику и западную теорию более всего любит, а настоящих воинов, которые знают, каково это свою и чужую кровь на поле боя проливать. Понимаешь, о чем я говорю?
– Кажется, понимаю… – протянул Суворов. – Упор не на теорию, а на практику.
– Верно. Корпус будет располагаться в Преображенском, здания там уже готовятся, а набор первых учеников начнется ближе к Новому Году. Так что на подготовку офицеров у тебя будет четыре месяца. Уложишься срок?
– Да.
– Кстати, в первый набор пусть и крестник отца войдет, твой сын Василий. Годы у него, насколько я помню, подходящие. В этом году мальчишке уже шесть лет.
– Будет исполнено.
– Хорошо.
Император был удовлетворен, вновь посмотрел на карты и сосредоточился на том, чем был занят до начала своего разговора с Суворовым, то есть на разборе военных действий в Польше. Генерал, видя это, спросил Алексея:
– Разреши продолжить доклад, государь?
– Продолжай.
Иван Григорьевич машинально оправил мундир и начал: