Речь Посполитая. Дубно. 05.08.1711.
Король Речи Посполитой Станислав Лещинский, тридцатипятилетний мужчина со склонностью к полноте, сейчас никак не напоминал государя сильного государства. Он восседал на крупном вороном жеребце, который был сильно истощен и его взмокшие впалые бока говорили о том, что это животное находится в движении уже очень долгое время и ему требуется отдых. Некогда богатая одежда короля была изорвана, левая рука перевязана, на правой щеке красовалась длинная ссадина, а сапоги Лещинского, явно, были ему велики.
Станислав посмотрел на свое войско, точнее сказать, на его остатки, полторы сотни конников, в большинстве своем, королевских охранников, и подумал, что не понимает, как так могло случиться, что он потерпел поражение. И от кого? От грязных холопов и казаков. Позор! И кто в этом виноват? Конечно же, не он, а шляхта, которую король позвал на войну.
Да, именно они, все эти знатные магнаты и шляхтичи, вот кто истинные виновники разгрома Посполитого Рушения. Они слишком долго собирались к Житомиру. И каждый ставил себя ему вровень, пуская всем окружающим пыль в глаза богатыми нарядами, пирами, золотыми цепями, драгоценными камнями, дорогим оружием и роскошными шелковыми одеждами. За каждым знатным аристократом двигался длинный обоз с фаворитками из великосветских и простых шлюх, певцами, слугами, кроватями, большими шатрами, мебелью и посудой. И где это все теперь? Досталось грязным мужикам и казакам, которые сейчас спят на панских постелях с красивейшими женщинами Польши и города Житомира.
Б-рр-р-р! Вспоминая свое бегство, Станислав поморщился. Еще позавчера он обсуждал с лучшими польскими генералами план второго сражения с силами малороссов и запорожцев, а ночью разверзлись врата ада. Артиллерийская канонада расколола ночную тишину. Сотни орудий метнули свои ядра и бомбы в сторону раскинувшегося под Житомиром польско-литовского лагеря и погрузили его в огненный хаос. Взрывы волной прокатились по расположению королевских войск. Пожары осветили темную летнюю ночь. Заржали кони, забегали люди, и десятки противоречивых команд всколыхнули разрозненные отряды. Одни офицеры приказывали наступать на врага, другие отступали в город, третьи занимали наспех оборудованные редуты по периметру оборонительных позиций, а четвертые готовили прорыв из кольца окружения, в котором находилась армия.
В тот момент, как истинный воитель, король облачился в золоченый венецианский панцирь, вскочил на резвого коня и с обнаженной саблей помчался на передовую. И, наверное, там бы он и сгинул во время ночного наступления малороссов на редуты его армии. Но нашелся человек, который не растерялся в хаосе сражения и вытащил его сначала из-под артиллерийского обстрела, а затем, под утро, сумевший собрать несколько сотен людей в кулак и прорубиться через боевые порядки наступающих врагов в чистое поле. И именно поэтому сейчас король находится на пути к спасению, а не сидит подобно своим знатным подданным на цепи у шатра проклятого схизматика Мазепы и его сотоварища сечевого атамана Гордеенко.