– Не начинай.
Не желая касаться неприятной темы, шляхтич оборвал немца. Однако тому было тоскливо, хотелось поговорить и, прикоснувшись к большой шишке, которая выглядывала из локонов грязных белокурых волос, он воскликнул:
– Да как не начинай!? Мы с тобой бывалые бойцы, на пару четверых казаков держали, а тут вышел из барака этот парнишка, и накостылял нам, да так, что с одного удара меня свалил. А я, между прочим, лучший кулачный боец в Данциге.
– Случается, что и чемпионы падают, – философски заметил Ковальский.
– Только со мной это впервые. – На некоторое время наемник замолчал, а затем спросил шляхтича: – Как думаешь, что с нами дальше будет?
– Не знаю.
Тяжко вздохнув, Кранц вновь посмотрел наверх и крикнул:
– Казак!
– Чего тебе, немчура?
В светлом проеме появилась голова седоусого мужчины с оселедцем на голове.
– Слышь, дед, – коверкая слова и с трудом подставляя их по смыслу, сказал наемник, – долго нас здесь держать будут?
Охраннику, судя по всему, было скучно, и он, подобно Кранцу, был не прочь поговорить. Поэтому ответил пленнику, а не ушел, молча, в сторону, как те казаки, которые стояли на страже возле зиндана до него:
– Это не ко мне вопрос.
– А к кому?
– К Никифору Булавину и его односумам. Они здесь все решают.
– Дедушка, сделай доброе дело, напомни о нас.
– Вот мне делать нечего.
– Ну что тебе стоит? Подошел, сказал и все.
– Ладно, посмотрю на ваше поведение.
– На том свете тебе это зачтется, добрый самаритянин.
Немец снова откинулся на стенку зиндана, поморщился и опять потрогал шишку на виске. Старый казачина, было, хотел отойти от ямы, но в разговор вступил шляхтич:
– Дедушка, а тебя как зовут?
– А тебе зачем? – подозрительно прищурился охранник.
– Хочу знать, за кого в храме свечку поставить, мы ведь все христиане, что ты, что мы.
– Родители Борисом назвали.
– Запомню, – Тадеуш помедлил и задал новый вопрос: – Борис, а кто он такой этот Никифор Булавин?
Казак задумался, пожевал тонкими блеклыми губами, усмехнулся и ответил:
– Никифор воин.
– Так и мы не ополченцы какие-нибудь. Чего же он нас так легко в драке побил?
– Ты, шляхтич, воин профессиональный, с детства ученый, и оттого сильный да ловкий. А Никифор воин природный – ему сам мир помогает. Значит, ты против него, как щенок против матерого волка.
– Обидно говоришь, Борис.
– Зато правду.
– Казак, а что с нами дальше будет?
– Говорю же, не знаю я. Не мои вы пленники, а войсковые.
– Ну, хотя бы примерно скажи, как сам думаешь.
– По-хорошему, за драку и попытку побега, вас надо в угольные шахты на реку Глубокая отправить. Однако Никифор парень сам себе на уме. И если бы хотел вас в рабы записать, уже бы отправил уголек кайлом рубить. Пока он этого не сделал, значит, имеет на вас какие-то виды.