– А какие виды?
– Ха! Узнаете. – Старик усмехнулся, посмотрел куда-то в сторону и сказал: – Все. Моя смена идет. Бывайте.
– Не забудь про нас напомнить.
– Напомню.
Голова Бориса исчезла из проема, а его сменщик был неразговорчив, и дабы не злить охранника Ковальский и Кранц замолчали. После полудня к ним в яму спустили кувшин с водой и глубокий котелок с пшеничной кашей. Пленники хорошо перекусили, отправили обратно пустую посуду, облегчились в закрытое ведро с крышкой, которое раз в сутки поднимал на поверхность один из переселенцев, и стали ждать своей участи. Как-то незаметно оба задремали и проснулись только от окрика охранника:
– Ляхи! Подъем!
Вниз опустилась связанная из толстых гибких прутьев шаткая деревянная лесенка, и Ковальский с Кранцем быстро поднялись наверх. Здесь они огляделись и увидели, что огороженный высоким забором барачный лагерь опустел, и кроме охраны в нем осталось с полсотни крепких мужичков из пленных, которые кучкой жмутся поближе к воротам. Шляхтич и наемник переглянулись, но при казаках ничего обсуждать не стали. Тем более что охранник, за спиной которого стояли еще три донца, поторопил их:
– Вперед! К крайнему бараку!
Ковальский и Кранц послушно направились в указанном направлении, прошли через утрамбованную площадку между несколькими бараками, на которой они потерпели поражение от Никифора Булавина, и вошли внутрь продолговатого деревянного строения, где, как они уже знали, находилось местное начальство. Внутри было светло и просторно, пленные сделали несколько шагов вперед, остановились и снова осмотрелись.
Позади пара плечистых казаков, а перед ними три стола, один по центру и два по бокам, а за ними сидели люди, от которых зависела их дальнейшая судьба. Всего казаков за столами было пятеро. Все они были достаточно молоды, не старше двадцати пяти лет, и чем-то неуловимо походили один на другого. Расслабленные и обманчиво спокойные, но в то же самое время постоянно готовые к бою.
«У-у-у, волки, – подумал шляхтич, – особенно Никифор Булавин».
Ковальский посмотрел прямо в глаза молодого атамана, который находился напротив него, а тот усмехнулся, провел правой ладонью по подбородку, который был покрыт черной щетиной, и весело спросил его:
– Как челюсть, пан Тадеуш? Зубы не шатаются?
– Нет, – Ковальский отвел взгляд и сам задал вопрос: – Откуда знаешь, как меня зовут?
– Люди, кто с вами в обозе от Брацлава шел, все что знали, рассказали. Поэтому кое-что про вас уже известно.
– Какую участь ты нам уготовил?
– Пока не решил. Сейчас пообщаемся и определимся. Вы как, к разговору готовы или в зиндан вернетесь?