– Готовы, – ответил Кранц.
– Можно и поговорить, – добавил Ковальский.
– Вот и правильно, панове, – Никифор откинулся на спинку кресла, в котором сидел, скрестил перед собой пальцы рук и, помедлив, продолжил: – Итак, для вас есть два пути. Первый, вы посылаете меня далеко-далеко и завтра с утра отправляетесь в темные шахты рубить уголек. И второй, вы даете мне слово не бежать и не бунтовать. Я вам поверю, и через полчаса вместе с группой ваших сородичей вы пойдете на Кавказ, где должны будете заслужить свободу.
– И что на Кавказе? – живо заинтересовался немец.
– Как всегда, война, – атаман поморщился.
– А деньги платить будут?
– Нет, но половину захваченной в боях добычи оставят. При этом, во вне служебное время, вы будете иметь полную свободу передвижений.
– И сколько придется служить?
– Пять лет, а потом сможете вернуться на родину. Если захотите, конечно.
Пленники примолкли, снова переглянулись и в разговор вернулся Ковальский:
– Допустим, мы согласимся с твоим предложением и дадим слово, а сами потом сбежим…
– Куда? – Никифор прервал его речь и, оглянувшись на своих товарищей, вместе с ними заразительно и весело засмеялся. – До Терека пойдете на общих основаниях, без оружия и под охраной. А потом бегите, если желание имеется. Только далеко не уйдете. Не горцы поймают, так терские казаки, не персы с турками, так астраханцы с черкесами, или татары и калмыками. Да и не нарушите вы свое слово, пан Тадеуш. По повадкам видно, что воины, а не мусор подзаборный. Кроме того, учтите, вы не за меня биться станете, а за мирных людей, которым придется обживать новые для себя места. Переселенцы не всегда смогут за себя постоять, и для спокойной жизни им нужны бойцы вроде вас.
Ковальский и Кранц задумались, задали молодому атаману еще несколько вопросов и, посовещавшись между собой, приняли предложение Никифора Булавина. Понятно, что впереди нелегкая служба под присмотром вчерашних врагов. Однако этот вариант для воинов выглядел гораздо привлекательней угольной шахты и кирки с тележкой.
– Даем слово чести, – почти в такт один другому, сказали пленные воины, – что с сего дня и часа, мы обязуемся пять лет верно служить Войску Донскому как вспомогательные жолнеры и защищать мирных переселенцев на Кавказ.
Булавин удовлетворенно кивнул и, прежде чем наемник и шляхтич покинули барак, обратился к Ковальскому:
– Раз такое дело, и мы с вами пан Тадеуш сговорились, ты назначаешься временным командиром первого отряда вспомогательных войск, который направляется из этого лагеря на побережье Каспийского моря.