– Девять тысяч рублей, которые у нас остались после всех растрат на крепость и обустройства поляков, это не так уж и много. Миллионы и миллиарды, такие суммы станут определять будущее. Хотя, может быть, и нет, ибо будущее не является чем-то неизменным и его вполне можно попробовать подправить.
– Лют, ты снова говоришь как старый умудренный жизнью дед, – жена взяла со стола еще один лист и, удивленно приподняв бровь, прочитала: – Там, вдали за рекой, засверкали огни, в небе ясном заря догорала. Сотня юных бойцов, из булавинских войск, на разведку в степь поскакала.
– Неплохие стихи, правда? – спросил я.
– Необычные. Не твои, случайно?
– Нет, конечно. Одного неизвестного поэта, которого сейчас нет на этой земле. Вот, думаю, что надо двинуть эту песню в народ. Сначала ватажникам своим напою, а дальше она сама путь найдет.
Алена взяла еще один лист и снова прочла вслух:
– Приблизительная технология переработки сахарной свеклы. Промывка корнеплодов и измельчение в стружку. Получение диффузионного сока и его очищение. Затем уваривание, фильтрация и кристаллизация сахара. В конце сушка и очищение продукта. – Моя вторая половина вернула бумагу на стол, и задумчиво сказала: – Ох, и странный ты человек Лют. Но это я знала еще до нашей свадьбы и все равно тебя люблю.
Гладко выбритой щекой я потерся об ее щеку и, как бы, между прочим, произнес:
– Милая, я тебя тоже люблю, однако никогда больше без разрешения не трогай мои записи. Договорились?
– Да.
Сделав вид, что обиделась, Алена встала, оправила ладно облегающее ее тело темно-зеленое платье и с очень независимым видом хотела направиться на выход. Однако я привлек любимую к себе и, преодолевая ее показное сопротивление, крепко поцеловал в губы. Она резко отскочила, фыркнула и вся серьезность с нее моментально слетела. Затем, раскрасневшаяся женушка ласково улыбнулась, шутливо погрозила мне пальцем и вышла.
Проводив Алену взглядом, я вернулся к своим бумагам, и сделал последнюю на сегодня запись-напоминание, поинтересоваться у наших и заезжих купцов, где можно достать семена подсолнечника. Вроде бы на Русь из Голландии эту масличную культуру еще Петр Первый завез, да и в Турции семена должны быть. Но пока знающих людей не спросишь, ничего точно не узнаешь. На этом все. Я собрал все бумаги вместе и спрятал их в запирающийся на ключ сундук. Пока от этих бестолковых записок толку не много, но придет время и они обязательно пригодятся.
Пора выдвигаться. Я оделся, покинул дом и вместе с двумя казаками направился на майдан. Прошелся по улицам казачьей столицы и через пятнадцать минут находился в войсковой избе. Атаманский Круг, который всегда проводится перед Большим Общевойсковым Кругом, уже начинался. И подобно другим приглашенным на него верным булавинцам, я без задержек прошел в кабинет Кондрата. Людей немного, четыре начальника приказов, которые присели по левую сторону длинного стола, сам войсковой атаман во главе него и четыре человека по правой стороне: полковник Лоскут, Григорий Банников, Максим Маноцкий и я. Все основные фигуры «булавинской» партии, кто был рядом с Черкасском, в сборе.