В итоге у грузин, армян, азербайджанцев, северокавказцев и остальных горских народов останется только один выход – дружить с нами против всех, кто находится на юге. Хотя все может и наоборот сложиться, но это только в том случае, если не понимать специфики кавказской политики и пытаться играть с горцами в Большого Доброго Брата, который за красивые глаза и пустые обещания, в ущерб своим интересам, построит им заводы, фабрики и наладит инфраструктуру. А мы этого, конечно же, делать не станем, ибо казаки по природе своей народ прижимистый и память, в отличие от русских царей, имеют очень хорошую, веками обиды и обман помнят, и зла не прощают. Вот и получается, что сами по себе народы Кавказа не смогут потянуть индустриализацию, на это им не хватит ресурсов и организации, и они будут вынуждены попасть под наш экономический диктат, а это более сильная зависимость, чем военная.
Впрочем, все это планы на очень отдаленное будущее, которые вполне могут поменяться, ибо от меня, несмотря на все мое влияние на войскового атамана, пока еще зависит не очень многое. Ну, а как будет поступать Кондрат, который в ближайшие годы не собирается покидать свой пост, я могу только предполагать.
С такими мыслями в голове я и заснул, а утром началась моя мирная жизнь. Я простился со своими ватажниками, которые разъезжались по родным городкам и станицам, и вместе с единственным человеком, который остался при мне, Митяем Корчагой, присоединился к отцу и весь день прошел в делах по встрече послов.
Первым появился Алей-ага, который появился, как водится, в сопровождении кубанских казаков, сипахов и янычар, и насколько я понял из его разговора с отцом, он привез на подпись официальный договор о дружбе и мирном добрососедстве между Турцией и Доном. Кондрат, разумеется, против договора ничего не имел, так как султан признавал нашу независимость и гарантировал спокойствие границ. Все по честности, мы не лезем в Крым и на Кубань, а он не наступает на Дон, Терек и Каспий. Наши резоны объяснять не надо, мы за мир. А что относительно политики султана Ахмеда Третьего, с ним тоже все понятно. На западе опять неспокойно. Назревает очередная война с Венецией и Австрией, и пока в запасе имеется некоторое время, правитель Османской империи наводит порядок в своем государстве и готовится отразить натиск западных агрессоров.
Уважаемого османского посла поселили на одном из степных хуторов верстах в десяти от Черкасска, он сам этого захотел, и переговоры назначили на завтрашний день. И как только уладили это дело, появился второй дипломат. Представитель армянских патриотов и бывший посол России в Персии Израиль Ори. Очень подвижный смуглый человек с густыми курчавыми волосами лет около сорока пяти, который передвигался по осенней распутице на лошади в сопровождении десятка наемных всадников из астраханских конных стрельцов.