– Но это… ужасно.
– Мой дед порой совершал отвратительные поступки.
– И как ты теперь? – мягко спросила Хоуп, помолчав.
– Ну, это дела давно минувших дней…
– Какой уклончивый ответ.
– Но это правда.
– Ты изменил мнение об отце?
– В чем-то да, – ответил Тру. – Я думал, что он сбежал, бросив мать, но я ошибался.
– А можешь показать фотографии и рисунки?
Тру сходил в спальню и взял конверт и листы с тумбочки. Вернувшись, он подал Хоуп всю стопку, а сам опустился на край кресла и наблюдал, как она их рассматривает.
– Твоя мама была очень красива, – отметила Хоуп.
– Да.
– Сразу видно, что она влюблена в него, а он – в нее.
Тру кивнул, думая больше о Хоуп, чем о событиях прошлого. Он старался запомнить до мелочей, как она выглядит, каждый жест, каждый поворот головы. Рассмотрев фотографии, Хоуп взяла первый рисунок – автопортрет в зеркале.
– Какая талантливая, – похвалила она. – Но твои работы, по-моему, лучше.
– Это же сделано рукой совсем юной девушки. От природы ей было дано больше, чем мне.
Пересмотрев рисунки, Хоуп допила кофе.
– Я знаю, ты только что проснулся, но не хочешь ли прогуляться по пляжу? Скотти нужно вывести.
– Конечно, – отозвался Тру. – Только сапоги надену.
Скотти уже стоял у калитки, виляя хвостиком. Тру выпустил пса на лестницу. Оказавшись на пляже, неугомонный терьер рванул к ближайшей стае птиц. Тру и Хоуп медленно шли за ним. Утро выдалось холоднее вчерашнего. Некоторое время никто не нарушал тишины. Когда Тру взял Хоуп за руку, она сначала как будто сомневалась, но вскоре расслабилась. В ней появилась и нарастала непонятная отчужденность, и это причиняло Тру почти физическую боль.
Они долго шли молча. Хоуп иногда поглядывала на Тру, но в основном словно пыталась что-то разглядеть впереди или в океанском просторе. Как и всю неделю, пляж был пуст и тих; не было видно лодок, и даже чайки и крачки куда-то делись. Опасения Тру оправдались: он уже не сомневался – что-то случилось, и Хоуп не решается ему сказать. У него возникло предчувствие: что бы она ни сказала, это и удивит, и заденет его. С тяжелым сердцем Тру в отчаянии снова перебирал в уме все, что хотел сказать, но Хоуп заговорила первой.
– Прости, что я все время молчу, – она через силу улыбнулась. – Из меня сегодня не самая хорошая компания.
– Все нормально, – заверил Тру. – Ты вчера поздно легла.
– Дело не в этом, – возразила Хоуп. – Просто… – Она не договорила. Тру обдало водяной пылью от шальной волны, и ему стало холодно.
Хоуп кашлянула.
– Я хочу, чтобы ты знал: я понятия не имею, чем все это закончится…