— Начнем, пожалуй, — барон махнул рукой, разрешая начать показ.
— Сцена на балконе! — объявил Шуллер и бочком удалился из зала.
Он не мог оставаться здесь дольше — ему надо было немедленно предупредить Долгорукую. Ох, не случайно Никита гонял коня — в Петербург, точно в Петербург! Вот только кто навел? Кто мог проболтаться? Разве что Полина — ей он доверял все свои планы. Хотя вряд ли — от успеха этого дела зависело и ее будущее. Карл Модестович обещал ей, что после свержения барона он выговорит для нее у Долгорукой вольную и сделает своей женой. Он в красках расписывал ей волшебную картину будущего — как они уедут в милую его сердцу Курляндию и в прелестном особняке на два этажа будут жить припеваючи и растить кучу хорошеньких русоволосых детишек.
Полина была тщеславна и завистлива. Она видела, как высоко поднялась Анна, которую во всем считала соперницей. «Что ж, у нее — барон, а у меня будет управляющий», — решила Полина, даже не подозревая, что это не она, а Шуллер выбрал ее. Он давно держал на примете эту бойкую девчонку, для которой предлагать себя было так же естественно, как для Анны играть или петь. Управляющий жил с Полиной, не скрываясь, и в затеянной Долгорукой афере девушка играла не последнюю роль. Полина отвлекала слуг, пока Шуллер подбирал ключи к барской конторке в кабинете и выносил долговую расписку Корфа. Полина стала его верным и постоянным агентом — она слушала все разговоры дворовых, шпионила за Анной, и последнее делала с особенным рвением и удовольствием. Полина все время жила мечтами унизить Анну, раздавить ее, как змеюку, и самой воцариться королевой — на сцене и среди себе подобных. Шуллер всячески поддерживал ее настроение и извлекал из пособничества Полины немалую для себя выгоду. Нет, кто угодно, только не Полина! Разве что затеяла двойную игру, мечтая занять место Анны подле барона?
Управляющий быстро спешился и подбежал к крыльцу особняка Долгоруких, но путь ему неожиданно преградил, казалось, лениво и сонно сидевший на ступеньках кучер княгини Дмитрий.
— Доложи барыне, что я пришел за деньгами, — по дороге Карл Модестович решил убить двух зайцев сразу: предупредить княгиню и затребовать оставшуюся часть суммы, обещанной ему Долгорукой за украденный документ.
— Не доложу, — без страха сказал Дмитрий, грудью защищая проход в дом.
— Да как ты смеешь?! — закричал Шуллер, занося руку над Дмитрием. — Ты что себе позволяешь, рвань? Ты с кем это так разговариваешь?!
— Занята барыня, — тихо, но твердо повторил Дмитрий. — Ведено никого не пущать. У нее гость важный, дело серьезное.