И не ленись — надеюсь, это отвлечет тебя, чтобы мысли крамольные про Владимира Корфа в голову не лезли!
Да старайся так, чтобы Андрей Платонович оценил, какая ты у меня мастерица. И ведь полдня прошло, а ты еще ни одного стежка не сделала!
О чем думаешь?
— Меня, маменька, как-то не вдохновляет голова, предназначенная для этой подушки!
— Это, милая моя, не тебе решать!
И за упрямство я велю вынести сундук с твоими красивыми платьями.
А наволочку, будь добра, вышей до вечера, порадуй своего жениха прилежностью! И чтобы из комнаты — ни ногой!
Объявив о своем решении, Долгорукая вышла, вытолкав впереди себя вяло сопротивляющуюся Татьяну. Эта дружба Марии Алексеевне никогда не нравилась. Дворовая девка должна знать свое место, а Татьяна больше времени проводила в комнатах ее дочерей, чем на поле или на кухне. Те и играли с ней, и секретничали, и на Святки гадали. Лиза от широты души обучила Татьяну читать и на фортепьянах отстукивать что-нибудь незатейливое. А Соню княгиня как-то застала за уроком живописи, который ее младшая дочь давала своей крепостной приятельнице. С тех пор Долгорукая сама следила за тем, чтобы ее девочки педагогикой впредь не занимались, а Татьяну собственноручно отхлестала по щекам, чтобы не возгордилась от доброты ее дочерей. Татьяна урок поняла и старалась слишком часто княгине в комнатах девочек не попадаться, но события последних дней снова сблизили Лизу и Соню с ней. Долгорукую это беспокоило — ее дочери были откровеннее и ближе с крепостной, чем с родной матерью.
Княгиня велела Татьяне взять со двора двух мужиков покрупнее и вынести из Лизиной комнаты сундук с платьями старшей дочки. Татьяна кивнула и побежала исполнять.
А Соня, наконец, решилась высунуться из своего убежища. Опасаясь гнева матушки, она всегда пряталась за шелковой ширмой, стоявшей у кровати сестры.
— Ненавижу это занятие! — воскликнула Лиза, отбрасывая в сторону шитье, едва княгиня закрыла за собой дверь. — Соня, прошу, придумай что-нибудь!
— Грех это — против воли маменьки…
— Грех — жить с ненавистным человеком и ненавидеть его всю жизнь!
И барон Корф все молчит…
— Он приезжал к нам, — спокойно сказала Соня. — Недавно. У них с маменькой был шумный разговор, а потом Иван Иванович уехал.
— Как же так?! — вскочила Лиза. — Мне ведь нужно обязательно его увидеть! Он вернулся один, без Владимира?
— Владимира Ивановича я не видела…
— Соня, я должна срочно повстречаться с бароном и поговорить с ним!
Мне надо выбраться из моего заключения!
— Тебе не удастся выйти из дома незамеченной.
— Нет, я выберусь из этого каземата! Я во что бы то ни стало найду выход! — Лиза покрутилась волчком, вновь окидывая взглядом комнату. — Окно! Можно бежать через окно: