Всем известно, что она карт в руках не держала — она не заходит в казино, не поддерживает игроков, тем более не играет сама. Мотив, говорите? А без мотива никто в Игру не полезет. Привлечь к себе внимание Судьбы, стать проводником ее воли — только проводником — на это дерзнет не каждый. Я бы, может, решился…. Но обстоятельства против. Простите.
Жалобно звякнуло стекло, задетое серебром столовых приборов, а мне вновь стало тоскливо. Я не мог есть, не мог пить. Безразличны были и отменно приготовленные блюда, и элегантность сервировки. Все тлен, все прах. Все потому что на лице Фориэ я прочел промелькнувшее выражение разочарования. Мадам отвернулась от меня, внимательно посмотрела на рыжего.
— Что у вас происходит? — спросила тихо.
— Анамгимар взялся мстить за потерянный камушек, — процедил мальчишка.
Фориэ вновь обернулась ко мне, заглянула в лицо, спросила растерянно:
— Ты говорил, не будет камня, ему и цепляться к тебе будет не из-за чего?
— Ошибся, с кем не бывает.
И вновь мадам быстрым взглядом уколола рыжего, потом меня.
— Я могу вам чем-то помочь?
— Не лезьте вы в это, — вырвалось у меня. Вздохнув, я постарался взять себя в руки, продолжив чуть спокойнее. — Я как-нибудь выкручусь. Мы с Рокше выкрутимся. Не первый раз я попадаю в передряги. Удеру, отсижусь где-нибудь. Как-нибудь все наладится, мадам. Я только об одном прошу — вы сами не рискуйте понапрасну, не выходите из дома без охраны, берегите себя. Анамгимар, может подослать убийц за одно то, что вы помогали мне — с него станется мстить даже женщине.
Я замолчал и вновь отвел взгляд — смотреть на нее было нестерпимо больно. А еще я боялся вопросов. Любых. Но она словно бы поняла. Промолчала. Услышав шелест шелка, я вновь поднял голову — Фори поднялась из-за стола, кивнула:
— Приму к сведению. Спасибо за все. Надеюсь, мы с вами еще когда-нибудь увидимся, Арвид. И удачи вам.
Следом встала и Лия. В растерянности я смотрел, как они удаляются, но не мог больше выдавить из себя ни слова. Накатило опустошение. Даже тело казалось чужим. Подумалось — сентиментально, невпопад что должно быть Фориэ унесла с собой мою душу: приколола словно брошь к платью и унесла, не оставив ни надежд, ни желания жить, ни цели, ради которой можно бороться. Все что осталось моего — оболочка, такая же безжизненная, как сброшенная при линьке змеиная кожа.
И все же, когда она остановилась в дверях и посмотрела на меня, сердце подпрыгнуло в груди, чуть не выломав ребра. Словно мальчишка, я поднялся и устремился к ней — в пару секунд преодолев разделявшее нас расстояние, не удержавшись, прижал ее к груди, чтобы услышать теплое: