Он полностью отдался их слиянию, в отрывистых словах, которые слетали с ее губ, когда она хриплым шепотом умоляла его не останавливаться. Взять ее жестче, быстрее.
Он сдерживался, замедляя приход высшего наслаждения. Ему не хотелось ее опережать. Он хотел добиться большего, хотел, чтобы она кричала. Чтобы она так же отчаянно жаждала его, как он ее.
Ему не хотелось в одиночку переживать саморазрушение, свою одержимость. Он разрушит ее вместе с собой.
Эта мысль выкристаллизовалась в его мозгу, ясно и неожиданно, как только наслаждение волной захлестнуло его. А потом она выгнула спину, прижимаясь к нему всем телом и крича от удовольствия, впиваясь ногтями ему в спину под рубашкой.
И, когда она, дрожа, достигла высшей точки, он понял, что будет дальше.
Он останется с ней до тех пор, пока его страсть не иссякнет. Он сделает из нее лицо компании. И, дождавшись удобного момента, сместит ее с поста исполнительного директора и, наконец, избавится от всей семейки Сент-Джеймс. Навсегда закроет эту главу своей жизни.
Он наклонился к ней и поцеловал ее в губы.
– Ну вот, агапе, не так уж я и плох, верно?
После того как Эль собрала одежду с пола в кабине лифта и быстро облачилась в нее, она не проронила ни слова. Она продолжала молчать, пока водитель Аполло вез их к ее квартире, и потом, когда собирала вещи, а Аполло маячил где-то в углу. Молчала до тех пор, пока они не приехали в аэропорт и не поднялись на борт его личного самолета.
Оглядываясь по сторонам, она старалась не выдавать охвативший ее благоговейный ужас. Она не знала, что он настолько богат, что может позволить себе личный самолет. Она выросла в очень состоятельной семье, но у ее отца не было личного самолета.
Точнее, даже если отец раньше и мог себе позволить нечто подобное, сейчас его положение в корне изменилось – из-за Аполло. И ей следовало об этом помнить.
Проблема заключалась в том, что она все помнила.
И все же она его хотела. Каким-то образом получилось так, что она снова поцеловала Аполло. И дело снова не закончилось одними объятиями. По-другому и быть не могло…
– Ну как, нравится? – спросил он, опускаясь в шикарное кожаное кресло у иллюминатора, из которого было видно взлетно-посадочную полосу. – Или твое выражение означает, что ты в ужасе от того, что тебя окружает?
– Самолет мне нравится. Я немного боюсь оказаться наедине с тобой на высоте в десять километров над землей.
– Боишься вступить в клуб любителей заниматься любовью в самолетах?
– По-моему, мы с тобой оба понимаем, что наши отношения нельзя назвать… здоровыми.