– Она это знает.
– Надеюсь. Было время, когда мне казалось, что и Дэвид любит тебя, как своего сына.
– И мне так казалось, – ответил Аполло. – Но когда я узнал, до чего он дошел, чтобы добиться тебя, чтобы отомстить за отвергнутую любовь, я просто не мог оставаться в его доме, тем более в качестве его сына.
– Сделанного не вернешь, – вздохнула мать. – Может быть, все было неправильно, но назад дороги нет.
– Я любил его, – сказал Аполло. – Какой из меня тогда сын? Я не могу любить без того, чтобы не испортить предмет своей любви. Ты должна была заботиться обо мне, и это вынудило тебя пойти на союз с Дэвидом. Я любил своего отца, но этого было недостаточно, чтобы заставить его остаться… Дэвид…
– Да, в нашей жизни все очень странно переплелось и перепуталось, но твоей вины здесь нет. Ты не должен обвинять себя в том, что случилось. Это мы, взрослые, повели себя плохо и подставили своих детей под перекрестный огонь наших жестоких игр. Ни один из вас не заслужил этого. Мне очень жаль, что твой отец покончил с собой. Но и он тоже был не просто жертвой. Нет, Аполло, твоя любовь никого не портит. Наоборот, она заставляет нас быть лучше.
Он с трудом сглотнул, его горло неожиданно сжалось.
– Все так сложно, – признался он. – Так что я не понимаю, как во всем этом разобраться.
– Я не могу ответить за тебя на этот вопрос. Я только знаю, что никому не бывает лучше от того, что люди держат камень за пазухой. Когда люди цепляются за свое прошлое. Вот что портит по-настоящему. Вспомни, что случилось с Гектором. Он отчаянно цеплялся за свое прошлое, и это его добило. Весь гнев, который он чувствовал к Дэвиду… Мне бы очень не хотелось, чтобы ты стал жертвой такой же судьбы.
– И ты… Ты бы на моем месте простила его?
– Я не могу решать за тебя, Аполло. Мне бы очень хотелось, ради нашей семьи, чтобы ты нашел способ простить. Но это твой путь. Может быть, простив его, я поступила неправильно, не знаю. Я только знаю, что у меня был выбор, и я приняла решение, которое сделало меня очень счастливой.
– Мы никогда не сможем быть такой семьей, какой были раньше, – сказал он. – Ты, может быть, и любишь Эль как дочь, но я люблю ее совсем не как сестру.
Его заявление было встречено молчанием.
– Я знаю, – не сразу ответила мать. – И всегда знала.
Ее слова поразили его. Она всегда знала, потому что его чувства были такими всегда. Все его выходки, все его жестокие поступки, весь гнев, который присутствовал в их отношениях долгие годы, он использовал только для того, чтобы скрывать их.
От себя самого.
Но от родной матери ему ничего скрыть не удалось!