Хемпфилу казалось, что ненависть к берсеркеру сейчас взорвет его, как бомбу. Если бы этот взрыв мог испепелить многомильного космического монстра!
– Проклятые машины! – Его голос прервался, как у берсеркера. – Что они сделали с тобой, со всеми нами.
Вспышка гнева, как всегда, послужила толчком к появлению нового плана. Он опустил ладонь на плечо Доброжизни.
– Ты знаешь, что такое изотоп?
– Да.
– Где-то внутри машины должно быть место, где машина принимает решение... там должен быть блок с радиоактивным изотопом. Скорее всего, где-то в центре машины. Ты знаешь такое место?
– Да. Я знаю, где находится стратегический центр. Стратегический центр! Надежда вспыхнула с новой силой.
– Мы можем туда пробраться?
– Вы – единицы зложизни! – Доброжизнь сбросил ладонь Хемпфила с плеча. – Вы хотите повредить машину, вы уже повредили меня. Вас нужно уничтожить.
Мария попыталась его успокоить, перехватив инициативу.
– Доброжизнь, послушай, мы не желаем тебе зла. Зложизнь были те, кто построил эту машину. Ее ведь тоже построили живые люди много-много лет назад. Вот они и были настоящая зложизнь.
– Зложизнь... – Трудно было понять, соглашался он с Марией или нет.
– Разве ты не хочешь жить? Хемпфил и я хотим жить. И мы хотим тебе помочь, потому что ты живой, как мы. А ты? Ты мог бы нам помочь?
Доброжизнь несколько секунд смотрел на металл стены, потом сказал:
– Все живое думает, что оно живое. На самом деле существуют только элементарные частицы, энергия и пространство. И законы работы машин.
Мария не теряла надежды.
– Послушай, Доброжизнь. Мудрый человек сказал когда-то: "Я мыслю, следовательно, существую".
– Мудрый человек? – переспросил он. Доброжизнь сел на палубу, обнял руками колени, начал покачиваться взад-вперед.
Отведя Марию в сторону, Хемфпил сказал тихо:
– Теперь у нас есть шанс. Здесь хватает воздуха, есть пища и вода. Берсеркера сейчас должны выслеживать крейсеры нашего флота. Если мы выведем его из строя, нас подберут через месяц-два. Или даже меньше.
Она молча смотрела на него.
– Хемпфил, что тебе сделали эти машины?
– Моя жена... дети... – Ему казалось, что голос его звучит равнодушно. – Три года назад, на Ласкало. Там ничего не осталось. Берсеркер уничтожил планету. Этот берсеркер или другой, какая разница?
Она взяла его ладонь в свою. Оба смотрели на свои сплетенные пальцы, потом в унисон подняли глаза и улыбнулись.
– Где бомба? – вдруг вспомнил Хемпфил. Бомба лежала в темном углу. Он подхватил бомбу, подошел к Доброжизни, который мерно покачивался, сидя на полу.
– Ну, ты за нас? Или за тех, кто построил эту машину? Доброжизнь встал и пристально посмотрел на Хемпфила.