Прошло еще два часа, а Мэг так и не появилась. К этому времени Мередит доехала до аэропорта и уже садилась на борт до Германии. Тетя Ханна успела добраться до бутылки «Капитана Моргана», которую Фрэнк припрятал на кухне под раковиной позади мусорных мешков возле флакончика средства для чистки сантехники.
Бэт сидела на диване у стены, увешанной семейными фотографиями в рамках. На одном снимке я сидела у отца на плечах. На мне были бейсболка и комбинезон, и мы стояли перед бронзовой статуей Уолта Диснея с Микки-Маусом. Папа щурился от солнца, сморщив лицо, как бывало всегда, когда он смеется. На Бэт – выбеленные джинсовые шорты. Она до сих пор, в свои пятнадцать, из них не вылезала. На фотке сестра собрала волосы в конский хвост, который едва доходил ей до плеч. На Мэг были отрезные шорты и футболка с птичкой Твити, завязанная узлом чуть выше пупка. Мы все казались такими детьми.
Фрэнк возил нас в «Дисней Уорлд», держал меня в курсе последних событий, музыки и анекдотов, учил залихватским танцевальным па. Скорее всего, тот Фрэнк исчез для нас навсегда. С этим сложно было смириться. Я имела некоторое понятие о посттравматическом синдроме и очень боялась за отца. Но каково это – находиться с ним рядом, мне еще предстояло узнать. Лишь бы он только поправился!
– Когда вернется Мэг? – спросила Эми, шмыгая носом. У нее покраснели глаза, губы потрескались и припухли.
Бэт еле слышно пробормотала:
– Скоро, Эми. Она уже в дороге.
Эми всхлипнула и прижала колени к груди. Я так и не поняла, из-за чего она больше расстроилась: из-за того, что ранен отец, или из-за того, что дом перевернулся с ног на голову. Мередит уехала, Бэт напрочь замкнулась в себе, Мэг задерживалась.
Я начала уже понемногу злиться на нее. У меня, конечно, не было такого права, но мы все в ней нуждались. Я, допустим, не настолько, а вот Эми без конца спрашивала про нее. В кармане вибрировал телефон – звонил Лори. Я отбросила телефон на диван и отправилась дуться на кухню. Меня беспокоило состояние Эми – она, скорее всего, сильно потрясена. Как-то мне на глаза попалась статья в интернете, где говорилось, что потеря близкого человека особенно губительно сказывается на растущем организме. Незрелый мозг буквально теряет какой-то процент своих функций – не слишком высокий, но все же. Конечно, с нами случилось не столь драматичное событие, но наивно было бы верить, что отец вернется к нам таким, как прежде.
Я подошла к разделочному столику и уставилась в кухонное окно. В большой комнате, где стоял рояль, горел свет. Я так любила наблюдать по утрам, как Лори терзает пальцами клавиши цвета слоновой кости. Теперь казалось, будто те незапамятные времена остались в далеком прошлом, хоть происходили всего какую-то неделю назад. Мне все еще шестнадцать? И сколько я тут простояла на кухне? Дни и недели? У меня затекли и замерзли пальцы ног. Замерзли? Быть может, мой мозг все навыдумывал, чтобы отвести боль от сердца, перекинув ее на какую-нибудь другую часть тела.