Через пару секунд раздался противный писк, и кассир покачал головой:
– У вас есть при себе другая?
Мама подняла сумочку на прилавок и выудила бумажник. Она была страшно огорчена и унижена, хотя и старалась не подавать виду.
– Кажется, где-то еще одна завалялась.
Она нашла ее, карта сработала, и мама купила несколько подарочных карт от «визы» на случай, если карта так и не разблокируется до следующих начислений.
Подожди-ка… Вдруг до меня дошло. – Ведь начисления только что были.
«Стар-кард», хотя и предназначалась для использования на территории гарнизона, была нашей палочкой-выручалочкой в те времена, когда отец служил простым рядовым, а Мэг с Джо еще не работали.
По пути к машине мы обе молчали. Мама завела мотор, убавила радио и застыла в задумчивой неподвижности. Она была очень похожа на Эми и Мэг – то же сердцевидное личико, та же форма губ.
Машина замурлыкала, двигатель ожил, и мама спокойно спросила:
– Можешь сделать мне одолжение, о которым я не должна бы тебя просить?
Я кивнула, но она так и не повернула головы.
– Да, – ответила я.
– Не рассказывай, пожалуйста, об этом отцу. Я должна сама во всем разобраться.
Мама вздохнула и провела рукой по губам, словно желая стереть с губ нелицеприятную правду.
– Мама, я постараюсь помочь тебе, чем смогу…
Она подняла руку:
– Ты только ни о чем не волнуйся. Мне очень жаль, что ты все это увидела. Я все время забываю, что ты еще ребенок.
Я хотела ей возразить, но не стала. Она давно могла бы понять, что я не дитя и сама веду все хозяйство, но сейчас был не самый подходящий момент для таких откровений.
– Если ты попросишь помощи у Мэг с Джо, они помогут.
– Бэт, – мама улыбнулась, – они не обязаны. Я здесь – родитель, хоть в последнее время это и не заметно. – Она опустила глаза.
– Да все прекрасно, не переживай. Просто у нас не лучшие времена. Я все понимаю.
Она схватила меня за ладонь.
– Мне иногда страшно делается, что у тебя такая широкая душа. Это правда.
– Почему?
Она убрала ноги с педалей и выключила фары. Парковка почти пустовала, магазин уже закрывался. Заправочная станция поблизости напоминала городок-призрак.
– Потому что мир очень большой, мышка. – Мама частенько в детстве звала нас мышками, и я уже давно не слышала этого ласкового прозвища. – Мне страшно представить, что с тобой будет, когда разъедутся сестры.
Я усмехнулась, не зная, воспринимать ли ее слова всерьез.
– Что-что?
– Чем ты планируешь заниматься, когда окончишь школу? И до того? Так и будешь сидеть дома?
Я кивнула:
– Да, если вы мне это позволите. – Я была с ней честна, хотя при этом испытывала нечто похожее на похмелье, каким я его себе представляю.