— Где Мэри?
Дети молчали.
Распахнув дверь комнаты, он увидел Рультыну, собиравшую со стола посуду.
— Где собаки? — закричал он.
Но Рультына, склонив голову, молчала. Она покорно ждала, когда белый муж скажет ей: «Уходи вон!»
Чарльз Томсон грубо толкнул ее, и она уронила на пол посуду — фарфоровая кружка разлетелась вдребезги.
Тяжело дыша, Томсон прибежал в ярангу Рынтеу, своего преданного и покорного содержателя заезжей яранги.
— Где Ярак? — спросил он.
Рынтеу молча махнул рукой в ту сторону, куда ушел Ярак.
— Собак мне! Живо!
Рынтеу стоял в одних меховых чулках с опущенными рукавами кухлянки и думал: «Давать собак нельзя и не давать нельзя». Он спокойно сказал:
— Собаки бегают по стойбищу, Чарли.
— Живо собак, безмозглый человек!
— Чарли, разве найдутся в нашем стойбище собаки, которые могут настичь твоих? И-и-и, твои собаки, Чарли, очень хорошие! Только Алитетовы могут с ними сравниться. Надо подождать: может быть, Алитет подъедет.
— Что ты плетешь мне, старый дьявол? Сейчас надо ехать, а не ждать! Живо запрягай! Ну, поворачивайся!
Чарльз Томсон тряхнул его за рукав, и Рынтеу не спеша пошел в ярангу. Он вынес связку алыков и, поднося их к носу Чарли, сказал:
— Только алыки — дрянь! Надо бы их починить!
— Давай какие есть! — прорычал мистер Томсон.
Посвистывая, Рынтеу пошел по стойбищу собирать своих не очень ретивых псов. Не спеша он вернулся к яранге в окружении собачек, которые почему-то решили, что хозяин вздумал их покормить. Но бывает, что и собаки ошибаются. Откуда им знать, что думает Чарли?
Медленно, очень медленно Рынтеу стал надевать на них алыки, приговаривая:
— Ну, где догнать на таких евражках? Все равно, что дикого оленя ловить хромому старику!
Вожаком Рынтеу пристегнул собаку со сбитой ногой и не понимающую команды.
Чарльз Томсон сел на нарту и поехал, рассчитывая перехватить беглецов в следующем стойбище. Он кричал на собак, бросал в них остол, но они лишь жалобно скулили, все время оглядывались, не прибавляя шагу, и вскоре совсем стали.
Чарльз Томсон, понурив голову, сидел на нарте.
«Год дэм санвабич! Бесполезно гнаться», — подумал он и повернул собак обратно.
И едва он подал команду, как они, задрав хвосты, навострив уши, пустились вскачь.
Собаки вбежали в стойбище. Мистер Томсон бросил упряжку около первой по пути яранги и, усталый от гнева, направился в пушную факторию.
— Гуд дэй, мистер Томсон! — весело встретил его Саймонс.
— Гуд дэй, мистер Саймонс. Только у меня совсем не такой уж добрый день, — устало сказал мистер Томсон.
— Неприятности какие-нибудь, мистер Томсон?