К размечтавшемуся Айе подошли Лось и Андрей.
— Сейчас поплывем, Айе! — радостно сказал Жуков.
И, словно кладя голову на плаху, Айе печально ответил:
— Да, поплывем.
— Не горюй, Айе. На будущий год вместе с Андреем вернешься. Встречать вас буду, — утешал Лось, тряся руку Айе.
Затем он обнял Андрея, расцеловался с ним и под лязг якорного каната с чувством невольной грусти стал сходить по трапу в байдару.
Алитет шел вдоль берега моря. Почти босые ноги его утопали в прибрежной гальке. Меховые чулки разорвались в клочья, от кухлянки остались только две полосы, едва прикрывавшие спину и грудь. Не осталось ни лахтажьего ременного пояса, ни торбазов, ни камусовой шапки. Все это и даже нерпичий пузырь Алитет съел, борясь с голодом, на плавающих льдах.
Оборванный, измученный, он шел теперь по земле и бросал взгляды по сторонам. Он вспомнил Чарли, который, так же как и он, вылез на льдину. Где он теперь? И вельбот пропал. Ай, как жалко вельбот! И хвосты. Сколько хвостов!
После гибели вельбота Алитет два дня не пил воды. Губы высохли и горло сжалось. Морская вода и соленый лед вызывали тошноту.
Лишь на третий день, когда Алитета прибило к ледяному полю, он, бродя по торосам, увидел глыбу опресненного льда. Среди голубых льдов она казалась бледной. За многие годы она выветрилась, крепкие морозы выжали из нее соль.
Заметив ее издали, Алитет закричал и, как безумный, бросился бежать к ней. На бегу он выхватил нож, чтобы отколоть кусок льда. Но, добежав до этой глыбы, он бросил нож и, распластавшись, стал жадно грызть лед, не обращая внимания на кровь, сочившуюся из его пораненных губ.
Утолив нестерпимую жажду, он отколол большой кусок льда в запас и пошел, перепрыгивая через трещины, обходя разводья. Пробираясь в направлении берега с льдины на льдину, он вышел на кромку льда. Чистое море отделяло его от берега. Он стоял и с тоской рассматривал знакомые очертания гор.
Солнечные блики играли на льдах. Оранжевое раскаленное солнце светило жарко. Торосы и одинокие ропаки отбрасывали тень, и эта тень обманывала человека, казалась бездонным разводьем.
Алитет долго стоял, словно сам превратившись в ропак. Глаза остановились на вершине горы Рыркаляут. Сколько раз он проезжал на собаках вокруг этой горы!
Ноги задрожали, и Алитет сел. Он сжал зубы, и они заскрипели. Хотелось спать, но спать было нельзя. Руки поднялись, и он ухватился за голову. Он не почувствовал боли и даже не заметил, как в руке оказался клок его волос.
Вдоль кромки ледяного поля плыла небольшая льдина, гонимая подводным течением. Заметив ее, Алитет вдруг насторожился, мигом вскочил и, затаив дыхание, подбежал к кромке. Согнувшись над морской пучиной, он жадно смотрел на эту льдину, потом с надеждой взглянул на вершину горы Рыркаляут. Нервная дрожь пробежала по всему телу. Схватив свой кусок пресного льда, он собрал все силы и прыгнул на льдину. От сильного прыжка льдина покачнулась, и по темно-зеленой воде побежали круги волн. Алитет присел на корточки, втянул шею и замер.