В первый момент встречи Тыгрена злорадствовала, что Айе мерзнет в таньгинской одежде, но теперь ей стало жалко его. Видя, как он дрожит, она сказала:
— Поди, Айе, согрейся. Добеги до той горы.
Айе сорвался с места, замахал руками и побежал во весь дух, забыв и о собрании и о том, что он переводчик.
Около Тыгрены неожиданно вспыхнул огонек. Она вздрогнула и закрыла лицо руками.
— Испугалась? — спросила Наталья Семеновна и потушила свет электрического фонарика.
Она взяла Тыгрену за талию, и рука утонула в мягких, пушистых мехах. Наталья Семеновна мягко сказала:
— Смотри, — это электрический фонарик.
Появился опять свет. Тыгрена молча присматривалась к русской женщине и, немного осмелев, коснулась пальцем толстого выпуклого стекла фонарика. Огонь был холодным.
— Что же ты стоишь здесь одна? Такая нарядная женщина!
Тыгрена не понимала, о чем говорила белолицая, но все же любопытно было стоять с ней рядом и слушать непонятный ее разговор.
«Вот она какая, жена бородатого начальника. Может, и вправду она хорошая женщина?» — подумала Тыгрена.
Запыхавшись, красный от мороза и быстрого бега, с обнаженной заиндевевшей головой, от которой валил пар, подбежал Айе.
— Что же ты убежал с собрания? Эх ты, переводчик! Андрею пришлось переводить, — сказала Наталья Семеновна.
— Тыгрена вот приехала! — с радостной улыбкой сказал Айе.
— Ах, вон что! Это Тыгрена?
— Да, да. Она теперь совсем убежала от Алитета.
— Тогда пойдем в комнату Андрея. Ты замерзнешь, Айе.
— Нет, мне жарко, — ответил он, сияя от счастья.
В комнате Андрея Жукова было тепло, и никто не мог помешать беседе.
Наталье Семеновне хотелось поговорить с Тыгреной, о которой она много знала и которая давно привлекала ее. Наталье Семеновне не терпелось поскорей приступить к обязанности заведующей отделом по работе среди женщин.
И она горячо заговорила о положении женщины, в Советской Стране. Говорила она долго, взволнованно, быстро, Айе еле успевал переводить.
В тот момент, когда Наталья Семеновна так усердно просвещала Тыгрену, тихо вошел Андрей и, прислушиваясь к разговору, остановился в дверях. А когда Наталья Семеновна, наконец, умолкла, он улыбнулся снисходительно и проговорил:
— И ты думаешь — разъяснила? Все это, Наталья Семеновна, у нас делается по-другому. Одним словом, экзамен на политработника ты не выдержала.
— Ты вот знаешь, как, и объясни, — с оттенком легкой обиды сказала она.
— Эх, и прытка же ты, Наталья Семеновна! Всему свое время. Неужели Лось не ввел тебя в курс наших дел?
— Я смотрю, вы тут с Лосем обленились, как волы на пашне. Небось, ни разу не удосужились поговорить с этой женщиной?