— Айе, — вдруг сказала Тыгрена, — пожалуй, давай мне ружье.
— Бери, бери! — Айе с радостью подал ружье. — Ваамчо попал только два раза, а нужно три.
Садясь на снег, Тыгрена посмотрела на Ваамчо и, смеясь, сказала:
— Эх ты, Ваамчо! Примус потерял.
Ваамчо смутился и промолчал.
Раздался выстрел Тыгрены, и Айе стремительно побежал проверить.
— Есть, есть! — радостно кричал он. Айе отступил от бутылки на шаг и закричал: — Стреляй еще!
— Уйди подальше. Дрогнет рука — беда будет! — крикнул кто-то из толпы.
— Стреляй, стреляй, Тыгрена! — настойчиво кричал Айе, веря в глаз Тыгрены, как в свой.
После второго меткого выстрела Айе схватил бутылку и, на весу подставляя донышко ее, крикнул:
— Так стреляй, Тыгрена. В руке пусть будет бутылка!
Тыгрена молча опустила ружье.
— С ума сошел этот парень! — с укоризной сказал Ильич. — Заставьте его положить бутылку на снег.
Раздался третий выстрел — и пуля прошла мимо цели.
— Глаз испортил мне Айе, — недовольно сказала Тыгрена.
Ваамчо сочувственно улыбнулся ей.
В полдень начался бег на собаках. Десятки нарт стояли наготове в один ряд. Псы скулили и нетерпеливо рвались вперед.
Они запряжены по-праздничному, не длинной вереницей, а веером. В корню каждой упряжки по четыре собаки, дальше — по три, потом — по две и впереди — вожак. У всех по десяти собак. В такой запряжке их можно нахлестывать кнутом.
С возрастающим возбуждением громко переговаривались люди, бурно взмахивали руками, спорили, стараясь предугадать исход состязания.
Ильич суетился около нарты своего сына Эрмена, торопливо перепрягая собак с одного места на другое, и давал последние указания. Наконец он дернул вожака за ухо и отбежал в сторону.
Кому не захочется получить такой приз, как новый винчестер и двадцать пачек патронов? Правда, есть второй и третий призы, но все это по сравнению с ружьем мелочь: куль муки, отрезы ситца, табак и разные незначительные вещи.
— Ну, как, Ильич? — весело спросил Лось.
Старик лукаво, но с уверенностью подмигнул, еще раз побежал к вожаку и поправил на нем алык.
— На какую упряжку ставите, Андрей Михайлович? — спросил доктор.
— Я ставлю на Айе.
— А я — на Ярака.
— Ога-ого! Хитер пошел народ, — сказал Лось. — У Айе упряжка Алитета, у Ярака — Томсона.
— Не хотите ли принять участие, Никита Сергеевич, в этом тотализаторе? — спросил доктор.
— Хочу! Я ставлю на Эрмена.
Андрей рассмеялся:
— У него же кошки, а не собаки, Никита Сергеевич.
— Не беспокойся. Смеяться последним буду я. Хочешь условие?
— Какое?
— Придет первым Эрмен — ты отдаешь своего Рыжика. Если Айе — возьмешь любую собаку из моей упряжки.