— Мадам! — попытался остановить поток обвинений Гусев.
— Mademoiselle!!!
— Вы позволите мне маленькое замечание?! Кто этот «герой» никому, кроме меня, не известно. Вам нужно решить: желаете ли вы увидеть своего «красавца», или решительно рассоритесь со мной, — Гусев нахально посмотрел в глаза полковника.
— Генрих Карлович!? — растерялась княжна.
— Полковник не может приказать мне найти «этого мифического офицера». Решайтесь, «прекрасная Фамарь», — ехидно улыбнулся Гусев.
— Я сегодня же хочу видеть ваше прошение об отставке, штабс-капитан!!! — не выдержал полковник.
— За Вами должок, господин полковник! Мне причитается жалование почти за год! Прикажите казначею его выдать, и я тут же напишу прошение.
* * *
— Если ты будешь продолжать принимать «благодарность» княжны, то никогда не выздоровеешь, — Гусеву не нравилась чернявая Фамарь.
— Я человек творческий, моё сердце огромно. Оно открыто и для черноокой княжны, и для голубоглазой Елены, — улыбался довольно, совсем по-дурацки, Бузов.
— Я сегодня уеду в станицу Рябого. Войсковой старшина пригласил меня обучать молодежь. Казаки пытаются отдать мне долг, думаю. Хотя…, через «того» Гусева прошла не одна сотня казаков. Война с турками, как и любая другая…
— Вовка! Хватит философствовать! Знай, дурашка, мы ждем тебя в Питере! Там такие дела!!! А тут…, провинция.
Глава 8
Законность по-американски
Николай проснулся затемно от скрипа дверного засова. В зыбком свете керосиновой лампы Ершов с трудом рассмотрел силуэт негритянки. Она была полностью одета, и старалась двигаться бесшумно.
«Умница, не хочет меня разбудить», — с нежностью подумал Николай. Он собрался вздремнуть еще пару часиков, но встал на минутку, чтобы найти ночную вазу. Перед тем, как снова улечься в кровать Николай на автопилоте сделал шаг к двери и задвинул засов.
«Продюсер-сутенер», которого привела Зузу, недовольно потолкал дверь, и зло ткнул певичку в живот короткой дубинкой. Она была залита свинцом и обшита кожей. «Продюсер» крайне редко прибегал к насилию, Зузу легко обирала богатых, пьяненьких, одиноких любителей сладкого черного тела. То ли Ершов имел здоровую печень, быстро выводящую алкоголь из организма; то ли Николай слишком рано утащил певичку в свою комнату; то ли шесть часов безумного секса переработали весь спирт в энергию. Но «Белоснежка» показался Зузу абсолютно трезвым, и она не рискнула рыться в его вещах, а тем более снимать с его руки явно дорогие часы. Единственное, что она смогла «унести», был золотой самородок. Он выпал из кармана «Белоснежки», когда тот, раздеваясь, в спешке бросал свою одежду, где попало.