— Нет, серьёзно, — без улыбки продолжил капитан. — Я через вас, Станислав, в корне мнение о вашем отделе изменил. Поначалу думал — сделали синекуру для штатских хлыщей. Теперь вижу, что ошибался.
Дорога шла параллельно железнодорожному полотну, то придвигаясь к нему вплотную, то отдаляясь за пределы видимости.
— А вы дорогу хорошо знаете? — поинтересовался Стас.
Ему, честно говоря, очень не хотелось блуждать лишние часы. И ещё меньше — нарваться на германцев.
— Не беспокойтесь, — мотнул головой Мельников. — У меня хорошая карта. Вёрст десять в сторону Лабиау[54], потом направо. Если без приключений, часа через два — два с половиной будем на месте.
— Сплюньте, — буркнул Стас.
Уж он-то хорошо знал: хочешь насмешить Всевышнего, поделись с ним своими планами. Дорога в две полосы шла между двумя рядами деревьев, которые, словно верстовые столбы, были аккуратно помечены белой краской. В прошлой жизни ему приходилось быть тут в командировке — этапировали из города Зеленоградска одного «гастролёра». Калининградские коллеги рассказали ему, что эти деревья местные называют «последними солдатами вермахта» из-за той обильной жатвы покойников, которые они ежегодно собирают в ДТП.
— Станислав, если не секрет, как вам посчастливилось к Столыпину угодить?
— Да какой секрет, — очнувшись от дум, отозвался Стас. — Помните историю с его покушением? Я чисто случайно там оказался, по делам службы. Ну, и сделал этому социалисту дырку во лбу. Просто оказался в нужное время в нужном месте.
По лицу контрразведчика он понял, что ответ его не удовлетворил.
— Случайность, конечно, дело хорошее, — спустя минуту ответил капитан. — Одно непонятно — в высочайшем присутствии оружие могло быть только у личной охраны государя. А, поскольку вы сами сказали, что оказались там случайно.
«Быстро соображает этот „контрик“», — не смог не восхититься Стас.
— Я потрясён вашей проницательностью, — хмыкнул он. — Но, как вы думаете, те, кто проводил расследование, могли на сей факт не обратить внимание?
— Наверняка, обратили, — согласился Мельников.
— Вот, именно. А, поскольку я в аппарате Петра Аркадьевича, значит, вопросов ко мне нет. Впрочем, из уважения к вам могу сказать, что в том покушении, действительно, не всё однозначно. Но тут уже пошли не мои секреты. Так, что, не посетуйте, Сергей.
— Да Бог с вами, — усмехнулся тот. — Зачем мне чужие секреты, от своих деваться некуда. Так, значит, это вы господина Богрова стреножили. Примите моё искреннее уважение. Чёрт!
Последнее относилось к большому чёрному Мерседесу, на который они чуть не наткнулись, вылетев на скорости из-за поворота. Копавшийся под капотом немецкий солдат изменился в лице, увидев их, и схватился за прислонённый рядом карабин. Капитан резво крутанул руль влево, машину занесло. Пуля, с гудением рассерженного шмеля, пронеслась над головой пригнувшегося Стаса. В ту же секунду он, сжимая Парабеллум, распахнул дверцу и вывалился на дорогу и откатился под защиту дерева. В открытом салоне Мерседеса он успел разглядеть двух офицеров — немецкого и австрийского. Это его слегка удивило, австрийцев он здесь пока не встречал. В следующую секунду все мысли отошли на второй план.