— Деда, а блины давать будут? — встрял малыш.
Неделю назад, Клава, поминая своего, лет с десяток тому, помершего батюшку, кормила Андрюшку блинами. Вот, и запомнил.
— Папа! — протестующее воскликнула Наташа.
— Что «папа»? — пожал плечами отец. — Это отречение — смерть русской государственности.
Стараясь не звенеть, Клава поставила Стасу прибор. Усадив Андрюшку на высокий стул, он ушёл в туалетную комнату, вымыл руки и, вернувшись, занял своё привычное место напротив тестя.
— Значит, отрёкся государь Император?
Жена кивнула.
— И, разумеется, в пользу Михаила?
— Разумеется, — буркнул Столыпин. — Ведь эти сраные реформаторы прекрасно понимают, что отречение в пользу цесаревича им ничего, ровным счётом, не даёт.
— Почему? — робко спросила Наташа.
Отец молча отхлебнул чай и только хмыкнул.
— Очень просто, — ответил вместо тестя опер, принимаясь за поданный Клавой бифштекс. — Если корону примет великий князь Михаил, он может заключить мир с немцами, может изменить Конституцию, в общем, всё, что угодно, может. В том числе, отречься от престола, ибо человек он взрослый и вполне дееспособный. А главное — на него можно влиять.
— А цесаревич Алексей. — сообразила Наташа.
— Вот именно, — подхватил Стас. — На мальчишку влиять бесполезно, потому, что до своего совершеннолетия он не имеет права что-либо менять. И долгие годы всё останется неизменным. А это наших «народных радетелей» категорически не устраивает.
— Но, по-моему, это противоречит Закону о престолонаследии, — пожала плечиками жена. — Самодержец не имеет права передавать власть по своему усмотрению.
— Вот, именно, — глухо сказал Столыпин. — В том-то и штука. Создан прецедент.
— Да, — проглотив кусочек бифштекса, кивнул опер. — Стоит отступить от Закона один раз, второй раз уже легче, ибо прецедент, как справедливо заметил Пётр Аркадьевич, уже создан. И пошло-поехало….
— Но, с этим же что-то надо делать, — серьёзно сказала Наташа. — Есть какие-то другие законы.
Столыпин опять хмыкнул и, отвернув голову, уставился в окно, за которым моталось белое покрывало вьюги.
— Видишь ли, солнышко, — серьёзно сказал Стас. — По престолонаследию в законах всё написано. Потому, что это власть законная и легитимная. А про всякие, там, временные правительства, революционные комитеты, они же по определению незаконны. Они, вообще, вне правового поля находятся. В том-то и преимущество всех этих «спасителей России».
Он тяжко вздохнул.
— С ними по закону ничего сделать нельзя. Ещё и потому, что этот прецедент отступления от Закона создала, как раз, законная власть в лице дворянина Романова.