— Брось, Володя, — вдруг пришёл на помощь Всеволод. — Ты ещё не понял? Тут, действительно, судьбы мира решаются, это даже я понял. Не спрашиваю «откуда?», но наш командир словно умеет угадывать будущее. Станислав, ты сивиллу где-нибудь в подвале не держишь, случайно? Я просчитал — некоторые вещи невозможно вычислить было, а ты ещё ни разу не ошибся.
— Я сам как сивилла, — улыбнулся опер.
Впервые жандарм говорил с ним напрямик. Раньше был вежлив, но закрыт.
— Разве что так, — тот улыбнулся в ответ. — Весь вопрос здесь, Володя, здесь в том, насколько ты командиру доверяешь? Я, например, верю.
— Я тоже, — подумав, согласился Коренев. — Объект, что, действительно, так опасен?
— Знал бы ты, насколько, сам бы его голыми руками удавил, — Стас сказал это без улыбки. — Кстати, про мою сивиллу Володя знает. Если ты ему поверишь, конечно.
— Разрешаете? — тот вопросительно поднял глаза. — Меня ведь Аркадий Францевич заставил подписку дать по всей форме.
— Разрешаю, — кивнул он. — И девушкам тоже. Мало ли, что нам ещё творить придётся. Надо, чтобы между нами полное доверие было.
Мелодично зазвенел колокольчик над дверью, когда Галина вошла в кафе. Сняв перчатки, присела за столик и заказала «кофе по-венски» с пирожными. Прихлёбывая из чашечки, она отсутствующим взглядом окинула помещение. Среди мужчин, играющих в шахматы, она без труда нашла худощавую фигуру с шапкой чёрных вьющихся волос. Поправляя блестевшее пенсне, он двигал фигуры, о чём-то оживлённо споря с пожилым мужчиной аристократического вида.
Ей пришлось просидеть не более получаса. Увидев, как он прощается и расплачивается, Галя достала кошелёк и стала искать монеты. Станислав ей очень подробно объяснял, чтобы она оставила деньги на столе, но с таким расчётом, чтобы сдача составляла не более пятнадцати процентов. Когда начинаешь спешить, всегда ошибаешься. Она положила на тарелочку три никелевые монеты по двадцать геллеров, и медленно пошла к выходу. Рассчитала она абсолютно верно — Троцкий вышел из дверей, когда она отошла на два-три метра.
Едва лишь Галина засекла его боковым зрением, она подвернула ногу и, вскрикнув, опустилась на колени.
— Was ist los? — подхватив её под локоть, спросил он.
— Ох, простите. — она тяжело оперлась на его руку.
— О, вы русская? — обрадовался Троцкий. — Вам куда нужно?
— Здесь, недалеко. Будьте так любезны — кликните извозчика. Мне не дойти.
— Сейчас, сейчас, — он оглядел улицу.
Она была пустынна, не считая медленно едущего экипажа. Он подошёл к краю тротуара и взмахнул рукой.
— Bitte![6]
Экипаж, подъехав, остановился. Дверца распахнулась, и оттуда выскочили двое крепких мужчин. Почуяв неладное, Троцкий попытался отскочить в сторону, но сильный толчок в спину бросил его прямо в руки преследователей. Он ещё успел подумать, что толкнула его женщина, потом почувствовал резкий укол в плечо, и мир поплыл перед глазами.