– Ты не кипятись, – раздался хрипловатый голос деда Семёна.
Домовой неспешно вышел между нами, уподобившись магистру Йоде. Он заложил одну руку за спину и кряхтел, словно вся древность тысячелетий навалилась в одночасье на его плечи. Старый хитрец.
– Одному выслужиться хочется, другому жаждется мести, – плавно заговорил словно сказку дед Семён. – Это старо, как мир. Как его… конфликт. А я скажу так. Одному не о чине нужно думать, а как зло перехитрить. И зло ли это. Тогда и дело доброе выйдет, ведь ведомый выгодой, ты будешь видеть пред собой лишь орудие, а не существо разумное. Мало ли таких примеров в истории? Мало ли исковерканных потом судеб было. Не веди себя как ничтожный дьяк в опричнине, мечтающий о власти. Другому нужно гнев смирить. Ну полно те. Враг. И что с того? Не зря закон о пленных придумали. Немчуру после войны тоже не всех поголовно в стране и́хней повырезали. Не всяк, кто на врага ликом похож, да кто на его наречии калякает, враг и есть. Будь настороже. Твоя злость поможет в этом, но действуй умно.
– Дед, – произнёс я, перебрасывая пылающую искру с ладони на ладонь, – ты вот зачем вмешиваешься?
– Вам, дурачьё, помогаю! – повысил голос домовой. – Вы как подростки! Либо чёрное, либо белое! Ты в любой момент можешь убить её, вот и не торопись! Сам когда-то кичился, мол, не хочу совершать необратимых поступков! Становишься как Шурочкин отец. Скоро оружие на людях испытывать начнёшь и вербовать магов обманом и угрозами? Тьфу! Когда тебя подменили?
– Когда они ей голову оторвали! Ты не видел запись, как это было!
– Не видел! Зато я видел, как моих правнуков половцы на кол сажали, как моих пра-праправнучек печенеги насиловали! Видел, и сделать ничего не мог! – сказал дед, а потом голос понизил. – Оторвали. А ты средь мёртвых её видел, когда мы через Навь шли? Нет её там, а эта поможет тебе ответ найти.
Я хмуро смотрел на улыбающееся существо, не понимающее, что сейчас решается её судьба. Сжал искру в кулаке, а потом швырнул в лес, словно мячик. Искра упала в сваленную маленькой кучкой хвою. Сухая хвоя сразу начала тлеть.
– Ага, – хмыкнул дед, – ты ещё ни в чём не повинный муравейник спали. А может, вообще рванёт твоя колдовская граната? Всех камнями посечёт.
Я сложил пальцы щепоткой и быстро их раскрыл, словно стряхивая воду с руки. Искра несколько раз моргнула и погасла, оставив тлеющую хвою.
– Я просто не хочу, чтоб они Александру убили, – тихо произнёс я.
– Вот и придумай, чтоб все живы были! – подняв палец вверх, произнёс дед.
Он замолчал, начав гладить окладистую серебряную бороду. Глаза его с прищуром уставились на меня.