Подошло время для последней перед отъездом встречи с детьми. Я свозил их в тематический парк «Водный мир», недалеко от Бирмингема. Они были в своей стихии: носились вниз по водным горкам и с размаху падали в воду бассейна. Я отчаянно изображал радость, но несколько раз едва сдерживал слезы.
Потом я прибыл в Копенгаген в последний раз обсудить все детали предстоящей операции и сочинить подходящий ответ Амине.
«Я все еще не доехал до шейха… — писал я ей. — Я потерял друга, учителя, брата. И да примет Аллах его как шахида.
Относительно ЦРУ. Дайте мне время, потому что я не могу осуществлять поиск на их веб-сайте из своего города. К тому же я забыл ваше имя по паспорту. Поэтому напишите мне его еще раз, иншааллах. Я думаю, что быть женой шейха — не преступление. Просто скажите им, что вас держали как заложницу и вы не могли бежать. Вы не совершили никакого преступления, и они никогда не докажут, что ваш брак с шейхом — преступление».
Я чувствовал себя предателем, используя Амину как средство выхода на Вухайши, но успокаивал себя тем, что мне все же удастся — если мы с Аминой не потеряем связи — помочь ей.
«Я согласен с шейхом Абу Базиром, что вам нельзя предпринимать никаких действий, не обдумав все как следует, иншааллах. Для меня очень важно, если вы передадите это мое послание шейху Абу Басиру, — написал я. — Передайте ему, что я достал все, о чем просил ваш муж. Все готово, и я должен прибыть к нему примерно 10 [мая]. Иншааллах».
У меня было еще одно письмо для нее, но для передачи Вухайши — то, которое убедит его в важности держать каналы связи открытыми для меня.
«Сомалийцы… Они все время упрашивают меня направить их в Йемен. У них до сих пор проблемы с Ансаром. Может, мне с разрешения шейха стать посредником от его имени? Передайте ему, что Абу Мусаб аль-Сомали и Икрима намерены прибыть как можно скорее. Как мне представляется, это очень важно».
Мне вполне может понадобиться ее помощь: сейчас любой канал был на вес золота.
«Я слышал, что Хартаба погиб. Так ли это? В таком случае да примет Аллах его. Он был единственным, кто вывел меня на шейха Абу Базира. А как мне быть теперь?»
Я пообещал Амине привезти ей что-нибудь из одежды, пожелал ей всего хорошего и подписался под посланием: «Ваш брат Белый Медведь».
Датская разведка явно питала слабость к Хельсингёру, прибрежному курортному городу под Копенгагеном. Меня пригласили в загородный дом обсудить следующие шаги. Зимние шторма сменились умеренно-теплой весной, и Балтийское море простиралось сине-зеленой гладью.
В силу важности предстоящей операции в группу вернулся Кланг. Мы расположились в холле.