— Теперь, — заявил он нам, — джихад пришел в Великобританию. Вы можете делать, что хотите.
Возможно, он знал, что в безопасности. Большинство его приспешников были не готовы следовать по пути шахидов 7/7. Но не из-за отсутствия разрешения.
Если бы не старый датский товарищ и не потеря мобильника, я продолжал бы вечерами слушать напыщенные речи Омара Бакри, а днем обучать добровольцев в английских лесах и полях, пока не позвал джихад.
Наджиба — афганца, выучившегося в Дании на журналиста, — я встретил в 2000 году. Он знал о моем пребывании в Йемене и хотел сделать фильм о тамошних моджахедах. Я должен был свести его с нужными людьми.
Идея меня вдохновила, мне захотелось вернуться в подлинно мусульманскую страну, преданную Аллаху. Со своими тамошними друзьями я чувствовал больше общего, чем с радикальными идиотами в Великобритании. Подъем, испытанный мной сразу после лондонских взрывов, улетучился, и я забеспокоился, что после теракта МИ5 активизирует поиски и заявится снова, чтобы побольше разузнать о британских джихадистах.
Я даже начал натаскивать сына Усаму, которому было 4 года. Мы играли в игру вопросы и ответы.
— Кем ты хочешь стать?
— Я хочу стать моджахедом.
— Чем ты хочешь заниматься?
— Я хочу убивать кафиров.
Я говорил себе, раз белые дети в компьютерных играх убивают темнокожих людей в тюрбанах, я могу учить сына воздаянию. Снова ненависть.
Отношения с Каримой так и не наладились. В наш дом в Лутоне, не зная, что там Карима, приехала Синди. Я во второй раз увидел разъяренную Кариму, выкрикивавшую оскорбления, возмущенную не только и не столько тем, что та со мной спала, но и падением и вседозволенностью западных женщин.
Когда я сказал Кариме о своих планах вернуться в Йемен, она пожала плечами и отвернулась. Ничего не сказала, просто отстранилась. Она чувствовала себя брошенной, нежеланной.
Потому я не сильно удивился, когда в один прекрасный день запикал ее мобильник. Каримы не было.
«Встретимся в отеле. Я тебя люблю», — прочел я СМС.
Меня волновало не то, что она нашла другого. Мы давно друг друга разлюбили, сохраняли отношения скорее ради детей. Фактически она жила в доме, за который платил я, носила мою фамилию, позволявшую ей жить в Европе, и, не разводясь со мной по гражданским законам, по исламским законам искала себе другого мужа.
Вернулась домой она на нервах. Не видел ли я ее мобильный?
Я соврал. Он лежал у меня в кармане.
— Я хочу, чтобы ты пошел прогуляться, пока я его ищу.
Она с трудом сдерживалась.
Я набрал номер, с которого пришло СМС. Ответил мужчина. Потом я узнал, что это живущий в Лутоне палестинец, а его жена-марокканка — лучшая подруга Каримы. У него с Каримой была тайная исламская свадьба.