Хорошо, что тащить пришлось недалеко, а привычка убирать кровать в последнее время начала изменять. Ещё бы, сама эта кровать, явно выдернутая немцами из президентского «люкса» какого-то лайнера, была по площади больше тех кают, в которых обитал Аркадий в последние годы. Дамы были хрупкими и невесомыми только с виду, удерживать их вертикально и тащить к постели было нелегко.
Свалив тела на мягкую поверхность постели, Лобачевский разделил «сиамских близнецов», просто отстегнув крохотный, но тугой карабинчик ремешка от кольца на одном из углов ридикюля. Собрал с ковра свалившиеся с одной пары ног туфли, расшнуровал и стащил с другой пары ботинки. Посмотрел на мешанину из рук, ног, светлых и темных волос, и спросил сам у себя:
— Что это было?
Как ни странно, ответ он всё-таки получил. Светловолосая голова приоткрыла один глаз и пробормотала, хоть и невнятно, но всё-таки различимо:
— Ликёр… потом виски… — икнув, Елена продолжила. — Вино ещё, неплохое… водки… немного…
Истратив последние силы, Туманская закрыла глаз и размеренно засопела.
Более-менее равномерно распределив женскую красоту по кровати, Аркадий почесал затылок. Пока он стимулировал таким образом свой выдающийся интеллект, разъединённые тела пришли в движение, подползли друг к другу, зацепились конечностями и снова вырубились.
Сигнал коммуникатора отвлёк Лобачевского от продолжения экспериментов.
— Командир, срочное именное сообщение из канцелярии местоблюстителя!
Именное — значит только Аркадий может прослушать. Иначе не откроется. Вздохнув, Лобачевский покосился на свою постель и потянулся к платяному шкафу за тужуркой.
Через тридцать две минуты «Тюлень», бросив Елену на базе, выскользнул из шлюза и растворился, провалившись в подпространство. Ещё через четверть часа удар волны подтвердил — подпространственник покинул систему.
Дарья просыпалась тяжело и долго. Такого мерзкого ощущения при пробуждении ей давно не приходилось испытывать. «Боже, неужели придётся открывать глаза? И кто мне подскажет, что за гадость у меня во рту?»
— Проснулась? — женский голос, и вроде знакомый, но чей — убиться об стенку, не вспомнишь.
— Вставай, вставай, подружка. Ничего страшного, я лекарство уже приготовила. Примешь, и всё как рукой снимет.
— Спиртное пить не буду, — сквозь зубы бормочет княжна. — Никогда в жизни…
— Спиртное я тебе и не предлагаю. Таблетку в воде растворила.
Даша принимает от невидимой собеседницы стакан. Стекло приятно холодит пальцы. Последним усилием воли Дарья удерживается и не прижимает стакан к гудящей голове, а подносит к губам. Ноздри ласкает лёгкий аромат лимона. Глоток, ещё один… Вкус восхитительный, и содержимое стакана полностью перемещается в желудок. Потом — неслышный никому взрыв, ощущение такое, будто организм разлетается по всему космосу. Но через секунду он снова собирается вместе — уже без последствий алкогольного отравления.