— А с чего ты взял, что есть какие-то бывшие кромешники? — Игорь отвечал несколько раздраженно, чем пытался прикрыть волнение.
— Ну наверняка ведь есть те, кто ушли по каким-то причинам.
— Нет, никто не уходил, — отрезал Игорь, и добавил: — Пока.
Последнее слово было произнесено с уколом, словно бы Игорь подозревал меня в трусости, но я на это не среагировал, потому что получил желаемую информацию и думал уже о другом. А именно о том, что если иных, помимо известных мне, кромешников нет и не было, а эти никогда никого не убивали — значит, основатели ячейки врали остальным про смертельные случаи во время инициаций. Врали, чтобы заставить всех относиться к посвящению предельно серьезно, чтобы придать нашему делу патетический дух смерти, чтобы скрепить членов ячейки кровью, пусть и пролитой лишь на словах.
Но неужели каждому новому кромешнику просто везло? Математическая вероятность выстрела в русской рулетке — один к шести, или, в нашем случае, чуть больше двух к тринадцати, то есть значительно выше ноля. А что если дело не в везении? Что если револьвер вообще был небоеспособен? Точнее, был намеренно лишен боеспособности. Тогда становилось понятно, почему Игорь так легко согласился на мое предложение в бане — ведь, по большому счету, не было разницы, брать «дичь» для инициаций или брать ее просто так, мелкой она будет или покрупнее — в любом случае речь шла о театрализованном действе без риска для чьей-либо жизни. Тогда неудивительно было и то, что Игорь не считал нужным каяться в кромешных делах…
Мои размышления прервал звонок телефона, доносящийся из кабины водителя. А через секунду Сева постучал в перегородку — это означало, что Мартын дал сигнал — «Прямой эфир» начался. Затем негромко хлопнула передняя дверь — Сева вышел из машины, чтобы из-за угла наблюдать за происходящим у подъезда и в случае провала основного плана перейти к реализации плана «Б». Мы быстро натянули маски и замерли. Пару-тройку минут сидели в полной тишине. Вдруг с улицы послышался голос Мартына:
— Вот, давайте сюда встанем.
— На фоне машины? — спросил тот самый голос, который прошлой ночью развлекал меня сказкой про освобождение Новороссии через ее сдачу.
— Фон я потом заменю. Главное, чтобы лица видны были, — проговорил Мартын уже совсем близко к машине. — Ну, улыбочку, как говорится. Камера… мотор…
Начали! Двое кромешников, сидевших у выхода, распахнули двери, затем было несколько секунд какой-то суетливой многорукой толкотни, в которой мне досталось лишь ухватить ведущего за ворот пальто, и вот уже он лежал между нами посреди кузова.