— Прошу вас, товарищи медицинские работники, карета подана. Свидетеля Ибрагима брать не будем, сажать некуда, мы с Жирным пациентку сами опознаем. Прошу садиться.
Мадьяр и Фельдшер молча полезли в авто, Чапыга заскочил за ними и закрыл дверь. Автомобиль тронулся. Не было никаких «здрасьте» ни других приветствий, ни рукопожатий, ничего такого, просто сели и поехали. Только когда автомобиль набрал ход, Мадьяр спросил:
— Что за работа сегодня?
— Для вас всё просто, нужно одну шкуру ошкурить, — объяснил задание Чапыга.
— Чего? — не понял Мадьяр.
Тут к ним стал разворачиваться сидевший рядом с водителем Жирный, диван под ним стонал и гнулся, обещая умереть, но великан не обращал на стоны дивана внимания, его сальные губы разверзлись и он прогремел:
— Товарищ Толмачёв велел с одной лярвы кожу снять, и чтоб с живой, чтоб не померла, сможете? И чтоб кожа одним куском была, чтобы одним куском ему её доставить. Сумеете?
Мадьяр глянул на Фельдшера, а тот молчал, и за них ответил Чапа:
— Да чё им, конечно смогут. Я так думаю, что у гражданина Колчака и у атамана Семёнова они ни одного приамурского партизана ободрали, да, товарищи? — он оскалился беззубо.
Фельдшер молча полез в свой саквояж и выхватил оттуда медицинский скальпель, ловко, как фокусник. И одним движением прижал его к щеке под глазом Чапы. Ошеломлённый Чапа пытался было отвести руку скальпелем от лица, но его собственную руку перехватил Мадьяр, да так крепко взял, что Чапа и шелохнуться не мог и заголосил:
— Товарищи. Вы чё! Жирный, угомони их. Убери швайку, доктор, автомобиль на ухабах шатает, ты чё, совсем? Вы кривым сделаете ценного сотрудника!
Но ни Жирный, ни Ефрем не вступились за него, только поглядывали на всё это из-за плеча, да посмеивались там, на переднем диване, а вот Фельдшер заговорил сухо и медленно, не отнимая скальпеля от глаза Чапы:
— Язык у вас, товарищ Чапыга, враг ваш, чрезмерно много вы им пользуетесь, и его использование вы никак не увязываете с работой своего скудного мозга? А это может повредить при нашей работе. Всем повредить.
— Да ты чё, Фельдшер, я ж просто так, шуткую, тут все свои, — объяснял Чапа. — Встретились люди, все друг друга знают, можно ведь пошутить.
— Ещё раз пролаете что-нибудь про Колчака или Семёнова и партизан, я вам ампутирую либо ваш язык, либо… мозг. Обещаю. Мадьяр свидетель, — Фельдшер убрал скальпель и аккуратно спрятал его в саквояж.
Мадьяр выпустил руки Чапыги, и тот стал приводить себя в порядок, расправляя пиджак и говоря:
— Да понял я, понял, чё ты забурлил-то? Шутки понимать нужно. Чё ты сразу-то бычишься, как Ленин на буржуазию.