Когда Валька ушла, Ракель Самуиловна произнесла, застилая кровать новой простынёй:
— А вы знаете, товарищ Тыжных, что вы нравитесь Валентине.
— Я? Вальке? А кто сказал?
— Да мне один мерин наржал!
— Чепуха. Валька она боевой товарищ по учёбе. В учебном деле ей цены нет.
— Да? Ну-ну. Свет тогда потушите.
— Сейчас, — произнёс Свирид, поверил патроны в револьвере, запер дверь и подпёр стулом, выключил свет, подошёл к кровати, стянул сапоги и завалился на неё в одежде.
А Ракель Самуиловна скинула туфли, сняла платье, стала снимать чулки потом дорогущий французский пояс для чулок. Пояс был произведением искусства, нечто среднее меду кружевами и плотными резинками, что утягивали даму от пупка до верха бедра, придавая ей необыкновенную стройность. Оставшись в совсем лёгкой нижней рубашке, она подошла к окну на цыпочках и поглядела в темноту. Постояла и, не закрыв окна, пошла легла. И тут же уснула, за секунду, то ли от того, что не спала уже два дня, то ли от переживаний и ста граммов водки.
А гражданин с жёлтым лицом, стоя внизу, и глядя вверх, не смог точно определить показалось ли ему или он действительно видел, что кто-то подходил к окну после того, как выключили свет. Он подумал, что дозвониться ему до руководства сейчас будет невозможно. Он даже не знал, где найти телефон ночью. Поэтому он пошёл, сел в машину, завёл мотор и поехал в контору, чтобы лично доложить товарищу Толмачёву о местонахождении разыскиваемой шлюхи. Ефрем был уверен, что это её они искали, и что сейчас она спит в этой убогой общаге для вонючих детей сиволапого мужичья.
Была уже ночь. В условленном месте на Маросейке, Иосиф Виссарионович увидел высокую фигуру в плаще и шляпе — его ждали. Он приказал остановить машину. Ожидающий открыл ему дверь. Сталин вышел и протянул руку для рукопожатия, хотя утром они уже виделись.
— Товарищи уже ждут? — спросил он.
— Да, — отвечал товарищ Андреев. — Все в сборе.
Они прошли по узкому переулку между трёхэтажными зданиями, и вошли под арку, во двор, и сразу повернули налево. Там, у двери в цокольный этаж они остановились, но постучать не успели — им отворили. Пять ступенек вниз, и они были на месте.
Товарищ Андреев забрал у Сталина фуражку, и Иосиф Виссарионович отварил дверь, вошёл в комнату без окон, где за маленьким столом, под лампой, сидели три человека. Перед ними стояли стаканы с крепким чаем в подстаканниках, а над ними клубился табачный дым.
— Извините, что заставил ждать, товарищи, — сказал Сталин, здороваясь за руку со всеми присутствующими и садясь на свободный стул.