Она хотела еще что-то сказать, но он продолжил:
— И хорошо, что вы того жабрея в расход пустили. И я горжусь, что именно меня назначили вам в охрану. Вот так вот.
Она потянулась к нему через стол и взяла его за руку:
— Свирид, ты, что не понимаешь? Они убили Арнольда, они убьют и тебя. Это не шутки. Эту статью они напечатали, а не журналист — дурак. Нас теперь искать все будут. И я не хочу, чтобы ещё и тебя убили из-за меня.
— Думаете? — Свирид руки не отбирал.
— Знаю. Свирид. Они вас убьют. Если вы останетесь со мной.
— Да ни что! Меня уже убивали, и поляки сволочи, и офицерьё, из пулемёта пол моего эскадрона положило, и казаки шашками полосовали, и шрапнель глушила, ничего, жив покуда.
— Тебе нужно бежать, Свирид. Хватит с меня одного убитого мальчика. А я сама как-нибудь справлюсь, не впервой.
— Да конечно, всю жизнь не бегал, а тут побежал. Да и приказ у меня вас охранять, а товарищ Эгунд мёртв, приказа отменить не может. Значит, вас довезу до места, а уж потом, приеду и всё объясню кому следует. Я до самого товарища Артузова дойду. Он меня знает. Он не дурак, этой туфовой статейке в газете не поверит.
— Вы глупый, глупый мальчик, — тихо сказала Ракель Самуиловна. — Просто глупый мальчик.
— Да ладно вам задаваться-то. Не такой уж я и глупый. Авось дурней в КРО не берут. И я всё равно вас до места довезу, вдвоём нам безопасней будет. А там уже буду думать, как быть.
Ракель Самуиловна чуть помолчала, и сказала:
— А может вы и правы, треть жизни я прожила в конспирации, значит, ещё поборемся. Да?
— Конечно, да. Мы ж большевики с вами, товарищ Катя.
Тут она опять встала и, обойдя стол, подошла к молодому своему телохранителю, взяла его лицо в ладони, и на глазах у посетителей буфета нежно поцеловала его в губы.
— Да зачем это вы? — удивлённо спросил он. — Я ж с вами не из-за этого.
— О, господи, какой же вы дурень, Свирид.
Она улыбнулась и села на своё место:
— Ешьте, быстрее, у нас много дел.
— Какие ещё дела в это время? Рано ведь.
— Уже не так и рано, — говорила красавица. — Итак: деньги у нас есть. Оружие есть. Нам нужно сменить одежду. И документы. Особенно вам нужна новая одежда.
— Я уж к этой привык.
— Вы к ней лет семь привыкали, с тех пор как гражданская началась, пора уж и новую завести.
— Да мне…
— Это не обсуждается. Новую одежду и мне и вам. Нас ищут, и не для того чтобы судить, а для того чтобы убить, и мы не должны облегчать им поиски. И не спорьте со мной, я познавала азы конспирации, когда вас мама в люльке качала.
— Да не качала она меня тогда.
— Качала, — строго сказала красавица.