– Данные в журнал занесли? – спросил он больше для порядка, так как прекрасно видел, как лейтенант чирикал что-то карандашом в толстой тетради.
– Так точно, товарищ майор! – еще радостнее заорал Поселянин.
Махов прикинул в уме отклонения разрывов и скомандовал:
– Изменить наводку на одну тысячную вправо. Прицел прежний.
Поселянин откозырял и умчался к орудию. Тут подошел командир первого орудия старший лейтенант Геллерман. Он спокойно доложил о готовности к выстрелу и с какой-то ленцой в голосе добавил:
– Товарищ майор, ствол изнашивается чересчур быстро. Снаряды ложатся – черт знает как. Может, изменим прицел?
Махов хмыкнул и спросил Геллермана:
– Думаешь, поможет, Миша?
Геллерман ухмыльнулся:
– Ни хрена, – сообщил он. – Просто… неохота в белый свет как в копеечку пулять.
– Ну, попробуй, – разрешил Махов. – Прикинь там, как лучше будет, и меняй.
Майор очень уважал своего старлея за блестящее знание математики, умение производить в уме сложнейшие вычисления быстрее, чем любой арифмометр, и вообще – за светлую голову. Невзирая на то что большего матерщинника, чем Геллерман, не то что в полку, а во всей артиллерии РГК надо было еще поискать. Без особой надежды на успех. В спокойной обстановке Михаил использовал мат просто для связи слов, искренне полагая, что на каждые три цензурных слова в среднем должно приходиться хотя бы одно бранное, а в условиях, близких к боевым, загибал такое, что приседали артиллерийские битюги и краснели даже гусеничные тягачи…
– Ты куда стреляешь? – рявкнули сзади, и Махов круто повернулся.
На позицию прибыл исполняющий обязанности начарта 1-й стрелковой майор Кошелев, который теперь стоял перед комбатом, пылая праведным гневом и нервно ломая пальцы.
Махов начал было докладывать, но и. о. начарта оборвал его.
– Ты куда, мать твою, бьешь?! – повторил он. – Впустую снаряды жжешь?! Вредительствуешь?!
– Орудия экспериментальные, – пожал плечами майор. – Разброс чудовищный, вот и…
– Разброс-барбос, – скривился Кошелев. – Не надо мне мозги полоскать: вчера нормально били, куда надо попадали, а теперь у них, видите ли, «разброс»…
Махов вздохнул: неграмотность Кошелева в Московской Пролетарской была притчей во языцех. Как ему удалось закончить Академию, не знал никто, но даже зеленые лейтенанты хихикали майору в спину после его «популярных объяснений»…
– …Товарищ майор, а деривация[534] артиллерийского снаряда – это как?
– Это, боец, когда пушка у тебя деревянная, а в Красной Армии все пушки – железные, так что нас это не касается!..
– …Товарищ майор, вот снаряд, вылетая из ствола, летит над землей по параболе?